Для операции Моцарт выбрал симфонию C‑dur…

Авдеич зажал телефон подошвами сандалий. Дождавшись, когда отвернется Комар, подтянул ноги к рулю. Теперь оставалось набрать номер…

Моцарт работал спокойно и уверенно. В целом все складывалось не так уж плохо, но дозировка наркотика не исключала гипотензии.

– Адреналин, – протянул он руку и вдруг услышал сдавленный голос водителя:

– Центральная!.. Я – сто двадцать шестая травматологическая бри…

– Прекратить! – приказал Моцарт. – Если сюда приедет милиция, нас всех перестреляют!

– Авдеич, брось!..

Может быть, Антонина крикнула слишком громко. Почти одновременно с ее окриком распахнулась дверца – Авдеич едва успел отшвырнуть телефон. Секунды три в салоне стояла тишина, потом…

«Сто двадцать шестая! Я – Центральная диспетчерская, сообщите ваши координаты!..» – громко прозвучал электронный голос.

– Ах ты, сука!.. – громила с неожиданным проворством вскочил на подножку и обрушил на голову водителя град ударов.

– Он ничего не сказал! – закричала Антонина. – Не надо!!

Но рукоятка пистолета все же отправила Авдеича в нокаут.

– Работаем, Тоня! Работаем!.. Лигатуру! Иглу!..

Прихватив телефон и выругавшись, бандит спрыгнул с подножки.

– Соберитесь! Выводим его. Маску!

– Они нас убьют, убьют, – замотала она головой.

– Если бы они нас собирались убить, то не прятали бы своих лиц, – спокойно возразил Моцарт и для верности замурлыкал «Дай руку мне, красотка».

Через минуту послышался приближающийся шум мотора. Где‑то на поляне захлопали дверцы. Шаги, свет фар, встревоженные голоса не предвещали ничего хорошего.

– Посмотрите, что с водителем, – приказал Моцарт. Антонина протиснулась к стеклянной перегородке.

– Живой… голову разбили, лицо в крови…

Какая‑то машина, обогнув «скорую», сдала назад. Двое в масках распахнули дверь.

– Больной! – склонился Моцарт над носилками. – Вы слышите меня?.. Больной!..

Судя по дрожанию век и участившемуся хриплому дыханию, тот слышал, но ответить был не в силах. На щипок за губу отреагировал – дернул головой.

– Что с ним? – спросил бас.

Моцарт опустился на сиденье.

– Повреждение медиастинальной плевры с разрывом легкого.

– Жить будет?

– Будет, но недолго, если вы не отвезете его в госпиталь. – Моцарт незаметно протер спиртом пулю, извлеченную из террориста, и положил в брючный карман.

– Когда он очнется?

– При надлежащем уходе – в течение суток.

– Вы можете обеспечить этот уход?

– Нет.

– Почему?

К «скорой» подбежал очкастый:

– Перехватили треп ГНР «Южного» с руоповцами. Сюда едут, просят подкрепления.

– Перегружай в автобус! – приказал бас. – Першин, поедете с нами!

– Никуда я не поеду.

– Комар, возьми эскулапа!.. Не забудь снять с водилы браслеты. Моторы заводи, бегом! Все бегом!..

Моцарт понимал, что сопротивление бесполезно, но все же пытался вырваться, влепил в чью‑то маску кулаком. Кованый башмак припечатал его к борту черного, похожего на гроб микроавтобуса «ДАF», он больно ударился подбородком в стекло.

Из «скорой» вытаскивали носилки, испуганно причитала Антонина. Мощные машины, ревя дизелями, разъезжались в разные стороны, где‑то неподалеку уже выли сирены.