|
.. Бамбук ведь очень хрупок и быстро теряет вид... Но Даниель давно заплатил за этот гарнитур, и он стал собственностью Мартины. Она выдумала теперь эту историю по злобе, очень уж ей захотелось огорчить мсье Жоржа и маму Донзер... — Пончики — на славу... Как раз в меру поджарились! У меня не получаются такие, как у вас, мама Донзер. Кофе будем пить в гостиной? Она встала. Мадам Донзер, оставив кастрюли и тарелки, с сокрушенным видом разглядывала ее. — Очень уж ты толстеешь...— сказала она. — Тебе надо сесть на диету. Я испекла пирог; но, может быть, лучше... — Не смешите меня! Я не собираюсь отказывать себе в удовольствии поесть! Мадам Донзер умолкла: ей не нравились новые манеры Мартины, не нравился ее смех. Этот смех невольно заставлял вспомнить о «доме отдыха» — бедная Мартина... Все перешли в гостиную. — Я, правда, потолстела, — сказала Мартина, — но мужчинам это нравится! На улице они за мной ходят стаями. Никогда еще мужчины так за мной не бегали, как сейчас... Мсье Жорж и мадам Донзер не прекословили ей. Может, все так и есть, как она рассказывает, только раньше она не позволяла себе вести подобные разговоры, и звучит все это у нее очень уж фальшиво. — Вы что же, не заметили моей новой прически, — продолжала болтать Мартина, — ну не прелесть ли! Коротко остриженные волосы свисали неровной бахромой. — Мне не нравится эта новая мода, — сказал мсье Жорж, — волосы закрывают твой красивый лоб. — Ну, да вы во всем старомодны... Вроде Даниеля. Он все пытался отыскать аромат старинных роз. Наступило молчание. Наконец мадам Донзер отважилась. — Куда ты поедешь отдыхать? Хочешь, поедем вместе с нами и с Сесилью на юг? Пьер уже снял виллу... — Из-за этого письма нотариуса придется сначала съездить в деревню... Кто знает, может быть, мне так там понравится, что я и в отпуск туда отправлюсь... Разве не там я родилась?! Можно купаться в озере... А лачуга, вы ведь не забыли нашу лачугу! Безукоризненный курорт! Нет, каково наследство... Прямо подохнуть можно со смеху! Мартина сосала кусочек сахара. Она съела почти весь приготовленный мадам Донзер пирог и все песочное печенье, сделанное из остатков теста. XXX Прохожий, молю тебя, возложи розы на мою могилу (Надпись времен римской империи на могиле бедняка) Она не бывала в деревне, с тех пор как уехала с мамой Донзер в Париж. Двенадцать лет назад... Дорога стала почти такой же широкой, как западная автострада, Мартина совсем не узнавала ее, хотя проезжала здесь много раз: когда-то в Париж, а позднее на «Постоялый двор «Лесная чаща» и на ферму Донелей. Пейзаж здесь был почти такой же, как в том предместье, где она живет, все подъезды к Парижу похожи один на другой... Строящиеся или только что отстроенные дома, новые, белые, очень высокие и плоские — в глубину не больше одной-двух комнат, — ни внутренних дворов, ни глухих стен, фасады опоясаны весело окрашенными балконами, сплошной линией сверкающих стекол. |
