– Зачем вы говорите это? Если вы себя считаете тупицей, то что тогда говорить о нас? Выходит, мы ещё...

– Нет, нет. Просто я знаю то, что вам неизвестно.

– Что же это тогда? Что? Маккиннон улыбнулся.

– Маргарет, мне казалось, что вы лучше всех поняли, насколько опасно говорить при людях. Вы можете привести в комнату отдыха капитана Боуэна?

– Нет, не могу. Ему перевязывают голову.

– Маргарет, я думаю, вам следовало бы сделать то, что предлагает боцман. – Ульбрихт впервые в присутствии других назвал её по имени.

– И приведите вашу подругу, – сказал Маккиннон. – То, что я хочу сказать, может заинтересовать её.

Она бросила на него долгий, задумчивый взгляд, а затем, не промолвив ни слова, вышла из комнаты. Маккиннон также задумчиво посмотрел ей вслед, а затем обратился к Джемисону.

– Думаю, вам следует послать кого‑нибудь из ваших людей за мистером Паттерсоном. Пусть он тоже придет сюда.

Капитан Боуэн вошёл в комнату отдыха в сопровождении доктора Синклера, которому ничего не оставалось, как прийти вместе со своим пациентом, так как он не успел ещё забинтовать ему голову.

– Похоже, нам придется опять менять наши планы, – произнёс Маккиннон с выражением боли на лице, причиной которой, однако, была не перемена планов, а то, что Джанет чересчур сильно перевязывала его порезанную руку. – Теперь уже точно можно утверждать, что немцы, если им не удастся захватить нас, пошлют нас на дно. «Сан‑Андреас» – больше не госпитальное судно, а корабль, полный сокровищ. Сколько их у нас на борту, я не знаю, но, думаю, примерно на сумму в двадцать‑тридцать миллионов фунтов стерлингов.

Все молчали. Что можно было сказать на такое заявление? Уверенность боцмана отнюдь не вызвала моря голосов, восклицаний удивления, сомнения или недоверия.

– Это, конечно, русское золото, плата за ленд‑лиз. Немцы хотели бы наложить на него свою лапу, поскольку золото есть золото, и не имеет значения, в какой стране оно произведено, но, если им не удастся этого сделать, будьте уверены, что и Британия его не получит. Дело вот в чем.

Британскому правительству должно быть известно, что у нас на борту золото. Вы только задумайтесь над этим – и поймёте, что это спланированная совместная операция между Советским и Британским правительствами.

– Использовать госпитальное судно для перевозки золота? – в полном недоумении произнёс Джемисон. – Британское правительство никогда не пошло бы на это.

– Я не собираюсь комментировать ваше высказывание, сэр. Я считаю, что ваше правительство, как и любое другое, способно на что угодно. Тем более, что в годы войны об этике отношений не говорят. И вообще, существует ли этика войны? Единственное, что я хочу сказать, что наше правительство с большим недовернем относится к русским, и наше исчезновение получит самое грязное истолкование, вплоть до утверждения, что русские, после, того как судно вновь пустилось в плавание, перехватили его, избавились от его команды, отправили «Сан‑Андреас» в какой‑нибудь порт северной России, выгрузили золото, а затем потопили корабль. С другой стороны, они могут считать, что русские не отправили золота, потому что так и не дождались «Сан‑Андреаса», Но у русских есть свой подводный флот, небольшой, который базируется в Мурманске и Архангельске.

Какого мнения будет придерживаться правительство, неважно. Результат в любом случае будет один и тот же – на радость немцам. Британское правительство придёт к выводу, что русские не хотят и не умеют держать своих обещаний, поэтому будет с подозрением относиться к возможным с ними сделкам в будущем. Доказать они ничего не смогут, а вот сделать – да: сократить или совершенно приостановить любые поставки по ленд‑лизу в Россию.