Чарльз Диккенс. Семья Тоггсов
В одной из узких улиц на Сэррейском берегу Темзы, в трех минутах ходьбы от стараго Лондонскаго моста, некогда жил мистер Джозеф Тоггс, маленький смуглолицый человек, с светлыми волосами, с моргавшими глазками, коротконогий и довольно толстый в обхвате, если-б смерить его от средней пуговицы жилета до орнаментальных пуговиц сзади сюртука. Фигура его жены, милейшей миссис Тоггс, если не могла похвалиться безупречной стройностью, то была не лишена приятности, а стан ея единственной дщери, благовоспитанной мисс Чарлотты Тоггс, быстро развивался, созревая до состояния той роскошной пышности, которая восхищала взоры и пленяла сердце мистера Джозефа Тоггса в его молодые годы. Мистер Саймон Тоггс, единственный сын почтенной четы Тоггсов и единственный брат мисс Чарлотты Тоггс, заметно отличался, как своей комплекцией, так и умственным складом от остальных членов своей семьи. Худощавость его задиумчиваго лица и некоторое предрасположение к слабости в сухопарых ногах красноречиво свидетельствовали о возвышенном уме и романических наклонностях. И мельчайшия черты характера в подобном существе представляют не малый интерес для пытливых умов. Саймон Тоггс обыкновенно показывался в публике обутым в просторные башмаки и черные бумажные чулки и обнаруживал особенную привязанность к черной лакированной палке без ремешка или какого либо иного украшения. Пожалуй нет той профессии, как бы полезна она ни была, нет того занятия, как ни будь оно почтенно, которыя избегли бы мелочных нападок пошлых умов. Мистер Джозеф Тоггс был бакалейным торговцем. Казалось бы, что тлетворное дыхание клеветы не могло коснуться бакалейщика. Как бы не так! Соседи заклеймили Тоггса названием мелочнаго торгаша, и ядовитый голос зависти прямо утверждал, что он продает кофе и чай осьмушками, сахар унциями, сыр — ломтиками, табак маленькими пачками, а масло кусочками. Впрочем эти насмешки не смущали Тоггсов. Глава семьи преспокойно занимался колониальной торговлей, жена его заведывала продажею сыра; мисс Тоггс продолжала свое образование. Мистер Саймон Тоггс вел торговыя книги отца и думал свою думу. В один прекрасный весенний день этот джентльмен сидел на боченке за маленькой красной конторкой с деревянной решеткою, украшавшей угол прилавка, когда из подкатившаго к дому кэба выпрыгнул незнакомец и поспешно вошел в магазин. На нем было черное пальто, а в руках, кроме зеленаго зонтика, синяя сумка. — Мистер Тоггс? — вопросительно произнес он — Меня зовут Тоггсом, — подтвердил Саймон. — Есть другой мистер Тоггс, — возразил незнакомец, посматривая на стеклянную дверь, которая вела в помещение за лавкой; за нею ясно виднелось круглое лицо хозяина, выглядывавшаго из под занавески. Мистер Саймон грациозно махнул пером, точно поманил к себе отца, и мистер Тоггс старший весьма проворно предстал перед посетителем. — Я из Темпля, — сказал человек с сумкой. — Из Темпля! — подхватила миссис Тоггс, распахнув дверь в маленькую столовую и обнаружив при этом в перспективе мисс Тоггс. — Из Темпля! — воскликнули в один голос мисс Тоггс и мистер Саймон Тоггс. — Из Темпля! — повторил за нимии мистер Джозеф, побледнев, как голландский сыр. — Из Темпля, — подтвердил человек с сумкой; от мистера Коуера, адвоката. Мистер Тоггс, поздравляю вас, сэр! Радуйтесь, леди, вашему благополучию. Наши хлопоты увенчались успехом. И человек с сумкою принялся, не торопясь, освобождаться от своего зонтика и перчаток, чтобы пожать руку мистеру Джозефу Тоггсу. Едва только успел незнакомец выговорить слова: «наши хлопоты увенчались успехом», как мистер Саймон Тоггс вскочил с боченка, вытаращил глаза, с трудом перевел дух, принялся чертить цифру восемь в воздухе своим пером, наконец, опустился на руки своей испуганной матери и упал в обморок без всякой видимой причины и повода. |
