|
-- Ну что ж, -- сказал Робби, несколько суше прежнего. -- Будь по-вашему, хотя говорите вы так, что можно подумать, будто вы совершили убийство. Теряю на этом только я: мне придется обедать в одиночестве -- что весьма пагубно для человека моих привычек, -- удовольствоваться, я пинтой разливного кларета и ожидать беседы с вами. Однако о вашем деле: ежели оно и вправду столь необычно, оно, вероятно, не терпит отлагательства? -- Должен признаться, сэр, дело крайне спешное. -- В таком случае встретимся завтра, скажем, в половине девятого утра, -- предложил мистер Робби, -- и я надеюсь, когда вы выполните свою миссию и успокоитесь -- а ваше к этому отношение делает вам честь, -- вы все же разделите со мной временно отложенную трапезу и разопьете бутылочку. Есть у вас мой адрес? -- прибавил он и дал мне его, а мне только того и надобно было. Наконец где-то возле Йорк-Плейс мы учтивейшим образом распростились, и сквозь толпы народу, возвращавшегося из церкви, я стал пробираться к себе на Сент-Джеймс-сквер. Я дошел почти до самого дома и тут нагнал мою квартирную хозяйку в невообразимо строгом и чопорном наряде, которая влекла за собою не кого иного, как Роули; на шляпе у него красовалась кокарда, а сапоги были с элегантными отворотами. Впрочем, говоря, что миссис Макрэнкин влекла его за собою, я несколько преувеличил; напротив того, это он с неподражаемым достоинством вел ее под руку. Втихомолку улыбаясь, я поднялся вслед за ними по лестнице. Увидев меня, оба поспешили со мною поздороваться, и миссис Макрэнкин тот же час осведомилась, где я был. Я хвастливо отвечал, что посетил такую-то церковь и слушал такого-то проповедника, по своему невежеству надеясь возвысить себя в ее глазах. Но она не замедлила меня разубедить. В нраве жителей Шотландии есть такие извивы и хитросплетен-ия, которых человеку пришлому не только не понять, но и не разглядеть: он постоянно ходит меж пороховых бочек, и лучше всего ему сразу сдаться на милость победителя. "Вот я весь тут в твоей власти" -- как гласит стих из любимого псалма миссис Макрэнкин. Она презрительно фыркнула; ошибиться в значении этого звука было столь же невозможно, как изобразить его на бумаге, и я мигом прибегнул к упомянутому выше стратегическому маневру. -- Не забывайте, что я человек пришлый, -- промолвил я. -- И ежели я сделал что-нибудь не так, сударыня, то единственно по невежеству. Нынче же вечером, ежели вы соблаговолите взять меня с собою, я буду иметь честь сопровождать вас в вашу церковь. Но успокоить миссис Макрэнкин оказалось не такто просто, и она удалилась в свои комнаты, ворча что -- то себе под нос. -- Итак, Роули, ты тоже был в церкви? -- спросил я. |
