|
Флора собрала остальные яйца, присела напротив меня и смотрела, как я ем. В ту минуту от этой высокой юной девушки веяло материнской нежностью, и на нее невозможно было смотреть без восхищения. Аппетит у меня был хоть куда, и я по сей день удивляюсь умеренности, с которой тогда ел. -- Какое платье вам понадобится? -- спросила Флора. -- То, которое приличествует джентльмену, -- отвечал я. -- Прав я или нет, но, думаю, эта роль подходит мне более всего. По моему замыслу, мистер Сент-Ив (а так я буду именоваться во время предстоящего мне путешествия) будет фигурой в достаточной мере экзотической, и костюм у него должен быть под стать. -- Но тут есть одна трудность, -- сказала Флора. -- Если на вас грубая одежда, никто не смотрит, как она сидит. Но если речь идет о платье джентльмена... О, тут уж совершенно необходимо, чтобы оно сидело безупречно! А особливо при том, -- она не сразу нашла нужное слово, -- при том, что манеры у вас несколько необычные и все вас тотчас приметят. -- Увы, бедные мои манеры! -- сказал я. -- Но что поделаешь, милый друг Флора, человечество принуждено мириться со всеми этими незначительными приметами и различиями. Вот хотя бы вы -- вас мигом приметишь даже в толпе посетителей, что приходят в крепость навестить несчастных узников. Я вдруг убоялся, что спугнул своего доброго ангела, и, не переводя дыхания, стал говорить, какая материя и какие цвета желательны для моего туалета. -- Но, мистер Сент-Ив! -- воскликнула Флора, глядя на меня широко раскрытыми глазами. -- Мистер СентИв, если таково отныне ваше имя, я не говорю, что все это не будет вам к лицу, но благоразумно ли так наряжаться для дальнего пути? Боюсь, -- продолжала она с милым смешком, -- боюсь, не слишком ли это сумасбродно! -- Ну, а сам я разве не сумасброд? -- спросил я. -- Я и вправду начинаю так думать, -- отвечала она. -- Вот видите! Меня достаточно долго выставляли на посмешище. Неужто вы не чувствуете, что в плену для меня горше всего была одежда, в которой я вынужден был ходить? Можете заключить меня в тюрьму, можете, если угодно, заковать в цепи, но дайте мне остаться самим собой. Вы и помыслить не можете, каково это -- чувствовать себя клоуном, да еще среди врагов, -- с горечью прибавил я. -- Но вы глубоко несправедливы! -- воскликнула Флора. -- Вы говорите так, словно кому-нибудь приходило на ум над вами смеяться. Ничего подобного не было. Все мы болели за вас душой. Даже моя тетушка, хоть, боюсь, порою ей и не хватало деликатности. Видели бы вы ее дома, слышали бы, что она говорит! Она принимала в вас такое участие! Нас огорчала каждая заплата на вашем платье; тут нужна бы сестринская забота. -- Вот чего я лишен... У меня никогда не было сестры, -- сказал я. -- Но если вы говорите что вид мой не был вам смешон... -- Что вы, мистер Сент-Ив! -- воскликнула она. |
