– Похоже, ты псих,– сообщила девочка.– А ведь у меня сразу закрались подозрения. Вампиры, надо же! Ясновельможное вампирство как высшая стадия человечества. “Мы наш, мы новый мир построим!..” Больше ничего не придумал?

– Да разве только вампиры? – усмехнулся Вадим.– Здесь такой рассадник нечисти!.. Кстати, никогда не подглядывала ночью за отцом?

– Точно, у тебя крыша поехала! – убежденно сказала Юля.– Конечно, спасибо тебе за жизнь, я с ней как‑то свыклась, но, может, не стоит обхаивать моих родичей? До сих пор я и сама с этим неплохо справлялась.

– Ладно, не впечатляйся,– отступил он.– Я предупреждал: это фантазии. Может, я параноик, однако безобидный – сама знаешь. Если хочешь, могу рассказать еще: и про оборотней, и про зомби, и про могущественных черных колдунов, обосновавшихся…

– Как тебе моя попка? – перебила Юля и даже продемонстрировала, извернувшись.– Правда, сладкая?

– Не знаю,– вздохнул он,– не пробовал.

– Так в чем же дело? Доступ к телу открыт, давай пробуй!..

Она легла на Вадима всем туловищем и на минуту затихла, наслаждаясь его жаром и энергичным массажем, прокатившимся по ее тылам от ягодичек до шеи, будто у него включился рефлекс – довольно странный для мужчины в такой ситуации. Конечно, девочка ждала от Вадима большего, но, видно, рассудила, что для начала сойдет и это. По крайней мере, холод ей теперь не грозил.

– А зачем на свете люди? – пробормотала Юля ему на ухо и сама же ответила: – Чтоб их жрали вампиры. По‑моему, так!

И хихикнула, довольная шуткой. Чуть погодя потерлась носом о его плечо и попросила:

– Дяденька, научи плохому.

– Где уж мне,– хмыкнул Вадим.– Это молодым у нас – дорога.

– “Дорога ложка к обеду”,– сказала Юля.– Но ты любишь меня?

– А чего б ты хотела: развесистой лапши на ушах или правды?

– Наверно, лапши,– со вздохом призналась она.– Ну хоть немножко – любишь?

– Понемножку я люблю многих – это еще не повод слагать серенады,– возразил Вадим.– Вот если б я возлюбил тебя сильнее, чем себя!.. Но ведь настолько и ты никого не любишь?

– Что я, псих? А впрочем, может, и псих.

– Ты о чем?

– “Что‑то с памятью моей стало”,– пожаловалась Юля.– Как раз после твоей обработки мозжечка. Поперли воспоминания, вплоть до самых давних,– и все такие яркие!.. Кстати, чего ты трындел насчет наладки борто‑компа? Может, ненароком саданул по блоку памяти?

– Что‑нибудь еще? – помолчав, спросил Вадим.

– Еще стала считать не хуже калькулятора. Только задумаюсь – дырк, и выскакивает ответ! Это какой блок?

– Расчетный,– буркнул он.– Даже не блок, а ма‑аленькая такая программка, организующая ячейки особым образом. Понятия не имел, что это затронется,– извини.

– Чего там, даже удобно. Знаешь, мне теперь часы не нужны: все время тикает что‑то в мозгах – и в любой момент, только спроси!..

– Сколько? – быстро спросил Вадим.

– Два часа сорок одна минута,– ответила Юля голосом телефонной дикторши.– Дырк!

– Смотри‑ка – верно.

– Ага, значит, ты тоже?

– А как насчет оперативной памяти?

– А это чего?

– Это – количество данных, коими способен оперировать,– объяснил Вадим.– Чем выше ОП, тем сильнее склонность к системному мышлению, тем большие проблемы можно охватить за один присест.