– Если придется выбирать,– хмыкнула Юля,– он слопает всех!.. А ты что, настолько не любишь Шершней? Интуитивно, да?

– Экстрасенсорно,– сказал Вадим.– Могу я себе это позволить или подо всё должен подводить базис?

А ведь Шершней, если по правде, благодарить надо, подумал он. Уничтожают маньяков‑убийц, вылавливают серков. Санитары каменных джунглей, чтоб им!.. Ладно, теперь я узнал и такой их охотничий прием, а кто предупрежден, тот, понятное дело, вооружен. Лучше бы, конечно, станковый плазмомет – это уравняло б шансы, хотя не полностью.

– Как думаешь, твой “папенька” уже убрался на службу? – спросил Вадим.

– Хочешь сбагрить меня родичам? Фиг вам!

– Тоже, индианка нашлась – “фигвамы рисует”!.. Ты понимаешь, что “ворон” вернется за добычей, лишь только покончит с остальными?

– И что?

– А то, что он берет след получше иных собак! Черт знает, сколько должно пройти времени, прежде чем заметет наше остаточное тепло.

– Есть и еще сюрпризы?

– А что он плюется шаро‑молниями, знаешь?

– Подумаешь! – с презрением сказала Юля.– В тебя‑то он точно не попадет.

– Мне бы твою уверенность,– проворчал Вадим.

Однако спорить не стал – тем более она снова прижалась к его спине и стало чертовски трудно отделять девочку от себя. Вот и еще девиз: “Не прислоняйся!”

– Такой вопрос: к чему Шершням живые серки? – сказал Вадим.– Насколько знаю, “химия” исходит от Роя, а серки – конечный продукт этой гадости. Выходит, их специально готовили под некую задачку, пока нам не ведомую?

– Ничего себе – продукт! Вправду, что ль, их пускают на мясо?

Теперь Юля подумала об этом всерьез, и Вадим ощутил ее отвращение. Кажется, она даже слегка пожалела своего недавнего обидчика: как известно, “волкодав прав, а людоед – нет”. Впрочем, хари в крови у обоих.

– Тогда проще было бы серков отстреливать,– возразил Вадим.– Видимо, их все же приручают – только как? – Он покачал головой: – Представляешь боевичка: в пару центнеров весом, с силой и реакцией гориллы, по ноздри заправленного боевыми рефлексами!

Вадим оглянулся на четкий след двуколесника, жалея, что тот не способен летать подобно “ворону”,– фиг бы тогда его страшили Шершни! На самой периферии мысле‑облака  Вадим еще ощущал их, по‑прежнему занятых отловом серков, но, видимо, уже последней пары. Упрямцы засели в одном из брошенных домов и выжидали момент, чтобы сигануть на черную кабину вертушки,– действительно они не боялись ничего. И Шершни, похоже, сменили тактику, выцеливая в окнах мелькания серков, чтобы всадить в них что‑то усыпляющее – иголки, что ли?

Судя по всему, охота затягивалась, и это было Вадиму на руку, укрепляя надежду, что нестихающая метель, сквозь которую они уносились, все‑таки затушит их полыхающие в инфрасвете следы. На сегодня уже хватит приключений – с Вадима и тем более с Юльки. А устраивать гонки между колесником и вертушкой, да еще с односторонней пальбой (про запасенный в бардачке огнестрел он старался не думать),– на любителя. Конечно, попасть в Вадима непросто, как и загнать в глухой тупик: такой водила не многим по зубам,– но кто знает, не запасено ли у Шершней еще сюрпризов?

Своим тепловидением Вадим углядел впереди два крупных пятна, наплывавших по стиснутой заборами дороге, и поспешно перенацелил мысле‑облако  на новые объекты. Ими оказались колесники блюстителей – в каждом по паре. Катили они навстречу не спеша, зато в боевом строю, будто затеяли перехват. Да еще растопырили над самым асфальтом заточенные серпы, перегородив все шоссе.