|
Так какую вы, в общем, разрабатываете версию? - Все. Они шли все дальше под плеск воды и шум набережной. В утреннем воздухе пахло свежей влагой и смолой. Временами им приходилось то обходить кран, то пропускать грузовик. - Вы побывали на "Золотом руне"? Прежде чем задать этот вопрос, Дюкро долго колебался, гораздо дольше, чем перед предыдущим, и тут же притворился, будто внимательно следит за маневрами каравана судов на Сене. К тому же вопрос вообще не имел смысла: еще из окна дома он видел, как Мегрэ поднимался на баржу. Ответ комиссара был краток: - Очень странная молодая мамаша. Эффект от фразы оказался более чем внушительным. Дюкро замер на месте; коротконогий, с толстой шеей, он казался быком, который вот-вот бросится в атаку. - Кто вам это сказал? - Никто. Я сам видел. - Ну и что? - спросил Дюкро, лишь бы не молчать, и, насупившись, заложил руки за спину. - А ничего. - Что она сама вам рассказала? - Что вы хотели к ней зайти. - Это все? - Еще, что она вам не открыла. Вы как будто уверяли меня, что старик Гассен вам приятель? А мне думается, Дюкро... Но Дюкро нетерпеливо буркнул: - Вот кретин! Если бы я вас не остановил, эта бочка угодила бы вам прямехонько по ногам! И, повернувшись к рабочему, который перекатывал бочки, Дюкро заорал: - Ты что, повнимательней не можешь быть, болван? Потом спокойно выбил трубку о каблук. - Держу пари, вы вбили себе в голову, что ребенок от меня... Сознавайтесь! Вам ведь уже наговорили, что я ни одной юбки не пропускаю. Так вот, комиссар, на сей раз вы ошибаетесь. Дюкро говорил непривычно мягко: что-то в нем заметно изменилось, и он казался теперь не таким жестким и самоуверенным. С него как бы слетела спесь собственника, показывающего свои владения. - У вас есть дети? - спросил он, снова искоса глянув на собеседника. Мегрэ уже начал привыкать к этой его манере. - Была дочка, но умерла. - А у меня есть. Минутку! Я не прошу, чтобы вы мне обещали молчать, я просто набью вам морду, если, на свою беду, вы оброните об этом хоть одно слово. У меня было двое детей, о которых вы уже знаете: сначала девочка, такая же жалкая, как ее мать, потом мальчик. О нем я еще ничего не могу сказать, но, думается, из него вряд ли выйдет толк. Вы с ним встречались? Нет? Мальчик славный, застенчивый, хорошо воспитанный, ласковый и... нездоровый. Такие вот дела! Только у меня ведь есть еще дочь. Вы сейчас говорили о Гассене. Он славный человек, у него была удивительная жена, и все же я с ней спал. Он об этом ничего не знает. Если бы он что-нибудь заподозрил, он был бы способен на все: он ведь до сих пор, как бывает в Париже, непременно идет с цветами к ней на кладбище. Это через шестнадцать-то лет! По мосту Турнель Дюкро и Мегрэ перешли на остров Сен-Луи, казавшийся тихой провинцией. Когда они проходили мимо какого-то кафе, оттуда вышел человек в фуражке речника и побежал за Дюкро. Они о чем-то заговорили, а Мегрэ стоял в сторонке и думал: из головы у него не шел образ Алины, еще более загадочный, чем прежде. И вот перед глазами комиссара возникла картина: по сверкающим каналам скользит "Золотое руно", за штурвалом стоит светловолосая девушка, по берегу бредут лошади, шагает старик, а прямо на смолистых, прогретых солнцем досках палубы или в гамаке растянулся выздоравливающий - не в меру прилежный студент. |
