|
Первым поднял голову Дюкро. Двое речников выскочили на порог, где уже стоял Мегрэ. Какое-то дизельное судно, спускавшееся по течению, перед пролетом Нового моста замедлило свое движение и тут же дало задний ход, чтобы погасить скорость. А сирена все выла и выла; за штурвал встала женщина, а мужчина спрыгнул в лодку и стал грести к берегу. - Это Франсуа! - определил кто-то из речников. Все двинулись к набережной и, пока лодка причаливала, уже стояли наверху каменной стены. Женщина за штурвалом с трудом удерживала длинное судно в нужном положении. - Хозяин здесь? - Он в кафе. - Ему нужно передать, как-нибудь поосторожнее, сам не знаю, как, только не сразу, его надо подготовить, что его сына... - Чего-чего? - Его нашли мертвым... Там целая история... Он вроде бы... И Франсуа сделал красноречивый жест над головой. Дальше можно было не продолжать. К тому же с реки неслись свистки буксира, которому неподвижное судно мешало пройти, и Франсуа поспешно оттолкнул ялик от набережной. Кучка людей, остановившихся было на мосту, разошлась; только на берегу, растерянно глядя друг на друга, остались трое речников. В дверях кафе показался Дюкро, пытаясь угадать, что происходит, и речники пришли в полное замешательство. - Это что-нибудь для меня? Он так привык, что все делалось для него! Он ведь был из числа пяти-шести хозяев этого царства воды. Мегрэ не стал вмешиваться. Речники молчали, не зная, как начать, и подталкивали друг друга локтями, пока один, запинаясь, не пробормотал: - Хозяин, вам нужно поскорее домой. Там... Второй, насупившись, смотрел на Мегрэ. - Что там такое? - У вас... - Что еще у меня? Дюкро разозлился, как будто заподозрил их всех в чем-то дурном. - Месье Жан... - Да говори же, идиот! - Умер. Порог кафе на Новом мосту заливало яркое солнце, на стойке искрились стаканы с сухим вином, возле стоял хозяин в рубашке с засученными рукавами, а позади пестрела целая выставка разноцветных пачек сигарет. Дюкро обвел всех пустым взглядом, словно до него так и не дошел смысл сказанного. Грудь у него раздулась, но с губ не слетело ни звука; он только ухмыльнулся. - Вранье, - сказал он, но веки его набрякли. - Передал Франсуа, он идет вниз, а здесь остановился, чтобы сказать... Этот коротышка был так крепок, так силен, что никто не осмелился выразить ему соболезнование. Потом он обратил к Мегрэ тоскливый взгляд, втянул носом воздух и бросил: - Вот не было печали! Но хотя он произнес эти слова, чтобы убедить Мегрэ в своей несокрушимости, лицо его выражало лишь жалкую ребяческую заносчивость. Взмахом руки он остановил такси. Сесть в машину комиссару даже не предложил - это разумелось само собой. Равно как и то, что всю дорогу они будут молчать. - Шарантонский шлюз. Они ехали по берегу Сены, где часом раньше Дюкро рассказывал комиссару о жизни каждого судна, о каждом причальном кольце. Он и теперь смотрел на них, но не видел, и, только когда показались решетки Берси, вдруг воскликнул: - Маленький кре. |
