Изменить размер шрифта - +
Этот роман привлек  к  себе
пристальное   внимание  публики,  став  для  нее  чем-то  вроде
спортивной борьбы, и  кое-кто  даже  заключил  пари  насчет  ее
исхода.
    Все  это  было  крайне неприятно синьоре Риччиотти, в иные
дни она с видом оскорбленной добродетели дефилировала по отелю,
шурша юбками, тогда как у Маргериты были заплаканные  глаза,  а
Штатенфос  с непроницаемой миной сидел на веранде и пил виски с
содовой. Между тем он и девушка уже решили, что ни  за  что  не
расстанутся,  и, когда однажды душным утром синьора Риччиотти с
негодованием заявила дочери, что короткие отношения  с  молодым
цейлонским  плантатором  бросают  тень  на  ее доброе имя и что
человек,  не  имеющий  солидного  состояния,  вообще  не  смеет
претендовать  на ее руку, очаровательная Маргерита заперлась на
ключ  в  своей  комнате  и   выпила   содержимое   пузырька   с
пятновыводителем,  считая, что это яд, -- в действительности же
результатом было лишь то, что у нее снова пропал  только-только
появившийся  аппетит и лицо стало еще бледнее и одухотвореннее,
чем прежде.
    В тот же день, спустя несколько часов,  которые  Маргерита
пластом пролежала на диване, а ее мать посвятила переговорам со
Штатенфосом,  происходившим  в нанятой для такого случая лодке,
состоялась помолвка, и на другое утро все уже могли видеть, как
энергичный заокеанский претендент завтракает за столом  синьоры
Риччиотти   с  дочерью.  Маргерита  была  счастлива,  ее  мать,
напротив, видела в помолвке неизбежное, но,  возможно,  все  же
преходящее  зло.  "В конце концов, -- размышляла она, -- дома о
помолвке никто не узнает, а если со временем подвернется  более
выгодная  партия,  то  жених-то  будет на Цейлоне и с ним можно
будет не считаться". И потому она настояла, чтобы Штатенфос  не
откладывал  отъезд,  и даже сама пригрозила уехать и прекратить
всякое знакомство с молодым человеком, если тот не откажется от
своей идеи: обвенчаться без  промедления  и  уехать  на  Цейлон
вместе с молодой женой.
    Жениху  оставалось  лишь покориться -- и он, стиснув зубы,
покорился, потому что, едва помолвка состоялась,  мать  и  дочь
словно  стали  единым целым и ему приходилось изобретать тысячи
уловок, чтобы побыть наедине с невестой хоть минуту.  Он  купил
для  нее  в  Люцерне  прекрасные подарки, но вскоре телеграфные
депеши вызвали его по делам в Лондон, а вернувшись,  он  увидел
свою  красавицу  невесту  всего  один  раз,  в Генуе3, куда она
приехала с матерью, чтобы встретить его на вокзале; он провел с
ними вечер,  и  рано  утром  на  другой  день  мать  с  дочерью
проводили его в гавань.
    -- Я вернусь самое позднее через три года, и мы поженимся,
-- сказал  он,  уже  стоя  на  сходнях.  Но  вот сходни убрали,
заиграл оркестр, и пароход компании Ллойда  медленно  вышел  из
гавани.
    Провожавшие  спокойно  уехали  в  Падую,  жизнь их вошла в
привычную колею.
Быстрый переход