Держа в зубах фонарик, Пельмень укладывал вдоль по деревянной стенке деревянную же лестницу, а она все падала. «Ну, ничего сегодня не получается», — подумал он и принялся, не глядя, шарить по полу в поисках какого-нибудь камушка. Нащупал что-то, обломок бетона, что ли, подпер ножку у лестницы — и обмер, потому что в руках у него был обломок кости, точнее, часть челюсти. Андрей выронил ее и пробормотал матерное заклинание. «Свежая не свежая, кто ее разберет? Может, она тут еще со времен царя Гороха», — он извлек из кармана платок, через ткань взял находку и принялся рассматривать. Пельмень в жизни достаточно повидал, чтобы не шарахаться от каждой найденной кости, но именно в этой кости было такое, что заставляло хвост поджиматься. Два верхних зуба на челюсти — и это отчетливо видно — были чуть повернуты вокруг осей.

Андрюха положил находку в карман и прошел по всему коридору, внимательно, с фонарем осматривая каждый метр, но больше вроде бы ничего под ноги не попалось. Вылезая по лестнице на другом конце тоннеля, он уже окончательно успокоился и думал лишь о том, что отыскалась классная лазейка, можно наведываться поработать, коли возникнет желание, в любое время и мимо проходной.

Правда, зудило в мозгу воспоминание о Колькиных словах про чьи-то повернутые зубы. Преодолев понятное нежелание, Пельмень еще раз внимательно осмотрел находку. Ну, бесспорно, что челюсть верхняя и вроде бы после печи, поскольку цвет потемневший. Размер невелик. Не детский, конечно, но поменьше, чем, скажем, у Андрюхи, в чем он убедился, прикинув на пальцах. Затем глянул на часы: время как раз к тому, чтобы завалилась к ним в комнату Тоська со своими образовательными инструментами. Так что вполне можно сгонять до Кольки. Кто его знает, зачем он тогда спрашивал, может, надо зачем-то…

Глава 5

Лейтенант Введенская давно привыкла к тому, что ее никто всерьез не воспринимает. Этому все способствовало — и пол, и несерьезная внешность, — и умница Катерина научилась не просто с этим жить, но и пользоваться в своих целях. Ведь это иногда так полезно — отупеть в глазах других и спокойно заниматься своим делом. А что? Это славный путь у многих. Глядишь, дорастешь до заведующего рассадником малолетних преступников. (По долгу службы Катерина неоднократно общалась с Эйхе и очень быстро сообразила, насколько точно соображает этот якобы тугодум.)

Бесспорно, казус с Лебедевыми обидел. Не так-то просто было получить все эти сведения, сейчас в Ленинграде, мягко говоря, было не до любопытствующих коллег из столицы. Она воспринималась именно как любопытствующая, поскольку запрашивала сведения не в рамках осязаемого дела — с датой начала и номером, а «для сведения». Капитан просто отмахнулся и отправил обратно в конуру. «Ну что ж, посмотрим, кто в итоге дурак», — решила Катерина и сосредоточилась, как неоднократно предписывало руководство, на текущих задачах.

А «задача» сейчас сидела по другую сторону стола и шмыгала сопливым носом. Ухо у «задачи» было огромным и красным. «Задача» упрямо настаивала на том, что мяч, которым было раскокано стекло на первом этаже по улице Тенистой, дом три, направлен не его кривой ногой.

— Это не я, — нудил мальчишка.

— А кто же тогда, если не ты, Лева? — нудила в свою очередь тетенька милиционер. — На мячике-то твоя фамилия: «Мишин».