|
- Вокруг тронной залы людей ставь самых верных мне, - велела ему Анна. - Что ни дверь, то солдат. На переходах да лестницах - по офицеру! И твоя голова в ответе, коли что не так. А завтра.., озолочу тебя! - И все это повторила еще по-немецки, чтобы фон Альбрехта проняло сознание долга насквозь, до костей... И ушла к себе, кутаясь в шубейку. Волочился за нею длинный трен платья. Стреляли из углов дровами неугасимые печи. Среди караула похаживал Семен Андреевич Салтыков, порыкивая-: - Конфузу не бойся! Багинеты примкни! Слушай... С длинными кочергами носились по теремам, словно дьяволы, царские истопники. Им-то - что? Лишь бы печи не гасли, да царица не мерзла. А по камням древним, кремлевским - ботфорты: цок-цок, цок-цок. Замер солдат. Прямо на него шагал капитан фон Альбрехт. Оглядел издали - каков служивый? Как ему стоится? - И трость капитана из черного эбена ударила солдата по коленям. - Фронт! Артикул... Фу-фу, швинья... И снова - цок-цок, цок-цок - ушел во тьму по камням кремлевским. И тут стало понемногу светать над Москвой-рекою... Наплывал из Сибири новый день на Россию: быть или не быть? Глава 13 В сей день Августа наша свергла долг ложный, Растерзавши на себе хирограф подложный. Бойся самодержавной, прелестниче Анны... Феофан Прокопович Условленно было заранее - сходиться поодиночке. Ждать князя Черкасского, а потом - лавиной, прямо к престолу, звать Анну Иоанновну на разговор прямой и открытый... Под плащами офицеров тускло блестели кирасы и панцири: в драке, ежели что случись, это первое от шпаг бережение. В пистолях - пули здоровущие, выстрели - медведя свалишь... Верховный совет уже заседал спозаранку. Вчера министры свой последний указ подписали: арапу Абраму Ганнибалу быть майором в гарнизе Тобольской (не знали, что Ганнибал давно удрал из Сибири, ныне пригрет в Питере подле Миниха). Прибыли первые курьеры, и у них Степанов выведал, что на Москве не все в согласии. Правитель дел растерялся: - Господа высокие министры, дворец окружен, шляхетство, генералитет и гвардия сбираются в аудиенц-каморе. Как понимать тот сбор - не ведаю... Дмитрий Михайлович глянул на фельдмаршалов. - Василий Владимирыч, - сказал Долгорукому, - и ты, Миша, - сказал брату своему, - где жезлы-то ваши? Коли что, так бейте крикунов прямо по головам... А там разберемся! И все поднялись. - Надо ехать и нам... Явимся с честью! Пошли, Лукич... Кремлевский дворец был уже переполнен "Количество сторонников самодержавия, собравшихся в Кремлевском дворце, источники определяют по-разному: от 150 до 800 человек; некоторые говорят, что их было более 1000.", и блеснул перед фельдмаршалами отточенный палаш капитана Альбрехта. - Кто тебя ставил в караул, шмерц? - спросил Долгорукий. Клинок отринулся вниз - плотно прилег к ботфорту: - Ставлен по приказу Салтыкова! - Ах, язви вас в душу... Где Салтыков, дышло в рот ему! Но бестрепетно глядели из-под буклей парика глаза Салтыкова: - Караул сменен по приказу ея императорского величества. Я исполнил лишь волю монаршую... Фельдмаршалы разом опустили жезлы, и мутно источилось слезой крупною бельмо петровского ветерана. - Ну, Мишка, - сказал Голицыну князь Василий Владимирович, - кажись, обшептали нас за ночь. |
