|
Она нахмурилась. - Оказывается, вы все уже знаете. - Судя по тону ее голоса, она бы наверняка отправила меня в кабинет директора, окажись тот поблизости. Желая сгладить неприятное впечатление, я пояснил: - Нет, я знал всего лишь, куда Гилберт Хейт, по его словам, отправился, когда ушел отсюда, - в "Дауд Руфинг Компани” и на ферму Негрона по разведению цыплят, но не знал, с какой целью. - Я встал. - Выходит, он купился на дегте и перьях? - Ничего он не купился. Ему это и не надо было. Он просто понял, что этот вариант для него самый подходящий. Вы уходите? Не так уж много я вам и рассказала. Вы спросили, уверена ли я, что это было именно в тот день, а я взяла и рассказала. Что еще вы хотите узнать? - Кто застрелил Филипа Броделла? - Я снова сел. - Вы говорите, что Гилберт рассказал мне все - о девушке, на которой хотел жениться, и о том мужчине. Если у вас есть время, уточните, пожалуйста, что именно он рассказал вам. - Ну.., встал вопрос об изнасиловании. Об изнасиловании, наказуемом законом. Ей было восемнадцать лет. Но Гилберт не мог подать в суд. - Я знаю. А мистер и миссис Грив этого не сделали. Но что он сказал о Броделле? Вы, вероятно, знаете, что я не верю в то, будто его застрелил Харви Грив, и, следуя вашему совету, пытаюсь все продумать. Возможно, Гилберт сказал о нем что-то такое, что могло бы помочь мне в поисках. - Если и сказал, то не мне. Я вам сочувствую, мистер Гудвин, но помочь в вашем деле не могу. - Разумеется, вы думаете, что вся эта история - дело рук Харви Грива. - Я это говорила? - Нет. - Тогда и вы не говорите. Он невиновен, пока присяжные, люди, равные ему по положению, не решат, что он виновен. Это то, чем наша страна по праву может гордиться. - Безусловно. Как и такими, как вы. - Я встал. Не то, чтобы я был зол на нее - просто человеку, как и лошади, не нравится, когда у него перед носом закрывают ворота. - Я не совсем понимаю, мисс Ботон, как ваш совет Гилберту - напасть на другого человека, вымазать его дегтем и вывалять в перьях, - вписывается в Конституцию нашей великой страны, - сказал я, - это уже уголовное преступление. Подумайте над этим. Я не поблагодарил свою собеседницу за то, что у нее нашлось для меня время, и удалился если не бегом, то все же достаточно быстро. Сел в машину, захлопнул дверцу и бросил взгляд на часы: семнадцать минут двенадцатого. Добираясь до Мейн-стрит, находившейся всего в трех кварталах, я проанализировал ситуацию. К “Дауд Руфинг Компани” надо было свернуть направо. Налево шла дорога на Лейм-Хорс. Я свернул налево. На поворотах, рытвинах, ухабах, подъемах и спусках я особенно не торопился, и, когда добрался до конца асфальта перед универмагом Вотера, было три минуты первого, то есть три часа дня в Нью-Йорке: к этому времени Сол, возможно, уже обнаружил, что Манхэттен опустел в летний уик-уэнд и посчитал на сегодня свой рабочий день законченным. Я остановился перед Холлом культуры, вошел в здание и получил разрешение у Вуди воспользоваться его телефоном. Согласно договору, Сол не должен был звонить нам, разве что в случае крайней необходимости - звонить ему должны были мы. Две мои попытки не увенчались успехом - его номер не отвечал. Я вернулся к машине и покатил к хижине, предполагая, что успеваю к ланчу. Однако никакого ланча и в помине не было. |
