|
Они должны быть повторены полностью перед всем народом. - Слушаю, сир. Должны быть названы также имена сообщников? - Все имена без исключения. - Даже если по показаниям осужденного носители этих имен окажутся повинными в государственной измене и вооруженном мятеже? - Даже в том случае, если это будут имена моих ближайших родичей. - Все будет сделано согласно повелению вашего величества. - Для того чтобы не произошло недоразумения, я объяснюсь подробно. Осужденному принесут перья и бумагу. Он напишет свое признание публично, показав тем самым, что полагается на наше милосердие и вверяет себя нашей милости. А затем мы посмотрим. - Но я могу обещать? - Ну да! Конечно, обещайте. - Ступайте, господа, - сказал президент, обращаясь к советникам. И, почтительно поклонившись королю, он вышел вслед за ними. - Он заговорит, сир, - сказала Луиза Лотарингская, вся трепеща. - Он заговорит, и ваше величество помилует его. Смотрите, на губах его выступает пена. - Нет, нет, он что-то ищет глазами, - сказала Екатерина. - Он ищет, только и всего. Но чего же он ищет? - Да, черт побери! - воскликнул Генрих III, - догадаться не трудно. Он ищет господина герцога Пармского, господина герцога Гиза, он ищет его католическое величество, моего испанского брата [католическое величество - титул испанского короля; согласно дипломатическому этикету, монархи называли друг друга "братьями"], да, ищи, ищи! Может быть, ты воображаешь, что на Гревской площади устроить засаду еще легче, чем на дороге во Фландрию? На эшафот тебя возвел один Белльевр; так будь уверен, что у меня здесь найдется сотня Белльевров, чтобы помешать тебе сойти оттуда. Сальсед увидел, как лучники отправились за лошадьми, увидел, как в королевскую ложу зашли президент и советники и как затем удалились: он понял, что король велел совершить казнь. Тогда-то на его губах и проступила кровавая пена, которую заметила молодая королева: в охватившем его смертельном нетерпении несчастный до крови кусал себе губы. - Никого, никого! - шептал он. - Никого из тех, кто обещал прийти мне на помощь! Подлецы! Подлецы! Подлецы! Лейтенант Таншон подошел к эшафоту и обратился к палачу: - Приготовьтесь, мастер. Тот дал знак своим помощникам на другом конце площади. Видно было, как лошади, пробираясь через толпу, оставляли после себя, подобно кораблю в море, волнующуюся борозду, которая постепенно сглаживалась. То были собравшиеся на площади зрители: быстрое движение коней оттесняло их в разные стороны или сбивало с ног. Но взбаламученное море тотчас же успокаивалось, и часто те, кто стоял ближе к эшафоту, оказывались теперь сзади, ибо более сильные раньше их заполняли пустое пространство. Когда лошади дошли до угла Ваннери, можно было заметить, как некий, уже знакомый нам красивый молодой человек соскочил с тумбы, на которой стоял: его столкнул с нее мальчик лет пятнадцати - шестнадцати, видимо, страстно увлеченный ужасным зрелищем. |
