— Если записку найдут, то она докажет, что самоубийства не было.

Полицейский нахмурился.

— Ах! Черт возьми! — прошептал он. — Я забыл вам сказать, что надо взять ее.

— Я, конечно, сделал бы это, но напрасно обыскал Жана.

— По всей вероятности, он потерял ее в «Черной бомбе».

— Но это очень дурно.

— Нисколько, и я советую вам не думать ни о чем. Записка может оказать нам услугу.

— Каким образом?

— Очень просто. Она была подписана именем Рене Мулена. Следовательно, Рене Мулена обвинят в том, что он завлек Жана Жеди в западню и убил его.

— Но если его нет в Париже, он без малейшего труда докажет свою невиновность.

— В таком случае, и это дело окружит такая же непроницаемая тайна, как и дело фиакра номер 13. Ни вас, ни меня не смогут обвинить, так как Жан Жеди умер.

— У негодяя была хорошая память. Перед смертью он узнал меня. «Человек с моста Нельи!» — воскликнул он, испуская последний вздох.

— Я пришел узнать, на что вы решились?

— Через три дня я вернусь домой.

— Почему через три дня, а не завтра?

— Я хочу принять последние предосторожности. Сегодня вечером я уеду в Марсель и оттуда пошлю сыну депешу, что возвращаюсь. Я переночую в Марселе и приеду в Париж на третий день вечером. Так никто не усомнится в моем отсутствии.

— Отлично! Но после вашего переселения на улицу Святого Доминика нам, по всей вероятности, еще надо будет видеться, и неблагоразумно мне ходить к вам домой.

— Мы будем видеться здесь.

— Значит, вы оставите за собой эту квартиру?

— Да, еще на какое-то время.

— Остерегайтесь, за вами могут следить.

— Кто же?

— Не знаю, но после того, что случилось, я ничему не удивлюсь.

— Будьте спокойны, я буду осторожен и буду ходить сюда через мой павильон на Университетской улице.

В эту минуту послышался звонок.

Герцог и Тефер вздрогнули.

— Кто это может быть? — спросил полицейский.

— Кто-нибудь ошибся или Клодия. Я пойду посмотрю.

Пройдя через сад, герцог отворил калитку. Звонила действительно мистрисс Дик-Торн.

— Очень рад вас видеть, — сказал он. — Я только что собирался ехать к вам, так как нам многое надо сказать друг другу. Войдите! Тефер тоже здесь.

Клодия переступила порог маленького домика, и полицейский низко поклонился ей.

Мужчины улыбались.

— Вы хотите сообщить мне хорошие вести? — спросила мистрисс Дик-Торн.

— Да, моя милая. Самую лучшую из всех — Жан Жеди умер.

Глаза Клодии засверкали.

— И вы взяли украденные у меня бумаги?

— К несчастью, я не мог их найти. Но, предположив, что они где-то есть, кому, кроме него, они могут быть интересны? Я убежден, что он уничтожил бумажник, не найдя секретного отделения.

— Возможно, — холодно ответила Клодия. — Если только вы сказали правду…

— Вы сомневаетесь?

— Очень может быть…

— Что же вы предполагаете?

— Что расписка Кортичелли и завещание Сигизмунда у вас.

— Клянусь, что нет!

— Хорошо, докажите.

— Как?!

— Приступив к исполнению плана, о котором я вам говорила.

— Браке Анри и вашей дочери?…

— Да. И когда вы узнаете, что произошло у меня вчера, вы поймете, что мы оба должны быть заинтересованы в этом браке.