– Или привезём новую, – в тон Озерову добавил Батсур.

– Но почему вы хотите искать доказательства ваших так называемых “энергетических извержений” в сотнях километров от вулканов?

– А кто тебе сказал, что мы идём искать доказательства “энергетических извержений”?

Тумов подскочил на кровати:

– Как, новая гипотеза?

– Может быть.

– Ещё не легче!.. В чем она заключается?

– Тебе не терпится припечатать наши новые представления словом “фантазия”, – мягко сказал Озеров. – Не выйдет, дружище. И скажу по секрету, эти новые представления мне самому ещё кажутся почти фантазией. Потерпи… до нашего возвращения.

– Конечно, фантазия! – упрямо крикнул Тумов. – Все фантазия! Сплошная фантазия!

– Зелёная! – добавил Батсур.

Все трое расхохотались и начали кашлять.

– Твои намерения нам ясны, – сказал Озеров. – Спасибо за заботу, но мы всё‑таки едем. Верно, Батсур?

– Конечно! Зачем ждать, пока рога козла дорастут до неба, а хвост верблюда до земли? Вот, кажется, и буран начинает утихать. Это хорошее предзнаменование.

* * *

Они уехали утром следующего дня. Тумов отдал им лучший вездеход. В просторный крытый кузов поместили бочки с бензином, продукты, спальные мешки, приборы. Озеров устроился в кабине рядом с шофёром – суровым пожилым монголом. Батсур, Жора и Жамбал должны были ехать в кузове.

– Путь в тысячу километров всегда начинается с одного шага, – сказал Батсур и вскочил в тяжело нагруженный кузов вездехода.

Мерно заработал мощный мотор; вездеход плавно тронулся с места. Весь лагерь собрался проводить путешественников. Зелёная машина поднялась на один увал, перевалила его, потом появилась на другом, более далёком. На мгновение вездеход задержался на гребне. Последний раз мелькнули руки в окне кабины и в дверях кузова – и вездеход исчез из глаз, словно растворился в пустыне.

Тумов с тяжёлым сердцем возвратился в лагерь. Мрачные предчувствия томили его.

На другое утро караван машин, лошадей и верблюдов покинул стоянку у горячего источника и длинной цепью потянулся на северо‑запад, к обжитым местам.

* * *

Лагерь стоял возле красноватых скал Атас‑Ула вторую неделю. Вопреки предсказаниям Тумова погода держалась сносная. Днём допекала жара, ночью – холод, но пыльные бури не повторялись.

Озеров и Батсур исколесили массив Атас‑Ула по всем направлениям. Ничего примечательного тут не оказалось. Красноватые башни, зубцы и карнизы, изваянные ветрами в толще красноватых песчаников, были такие же, как на других массивах великой пустыни. И так же расстилались вокруг бескрайние каменистые плато, жёлтые волны барханов, сверкающие от солей плоские блюдца такыров.

Монастырь ютился в небольшом ущелье. Он был совершенно разрушен и, видимо, покинут очень давно. Только змеи бесшумно скользили по гладким плитам и, заслышав гулкие шаги, торопились укрыться в нагромождениях камней. Вода единственного источника была солёной и едва годилась для питья.

– Якши вода, – посмеивался Батсур. – Суп солить не надо.

– А скоро мы поедем отсюда? – поинтересовался Жора, с отвращением отодвигая эмалированную кружку с чаем.

– Хоть завтра, богатырь. Надо сначала найти подземелья.

– А их тут нет.

– Не торопись с выводами. Подземелья должны быть. Старик говорил даже о подземном храме.

– А если не тут?

Батсур нахмурился.