|
— «У него ведь ухо болело». — «А я же сказал, что не болит». Он говорил со спокойной уверенностью, как будто иначе и быть не могло 66. Мог ли он не говорить «со спокойной уверенностью» в таком сравнительно пустячном случае, когда его чудотворным заклинаниям подчинялись порой даже стихии природы! — По крайней мере о таком чуде заклинания нам ясно говорит письмо царицы от 22 декабря 1915 г., совпавшее с туманами, мешавшими русским войскам на одном из фронтов великой войны. «Наш Друг всё молится и думает о войне, — пишет в этом письме к мужу царица. — Он говорит, чтоб мы Ему тотчас же говорили, как только случается что-нибудь особенное, — она 67 Ему сказала про туман, и Он сделал выговор, что Ему этого не сказали тотчас же, — говорит, что туманы больше не будут мешать» 68. Подобными чудесами, молитвами, видениями и вещими снами старец, начиная с 1906 года, — когда он проник в царскую семью для спасения династии от грозившей ей революции 69, — настолько укрепил свое положение у трона в качестве посланца небес, что благословенная чета Романовых и помыслить не могла, к концу своего царствования, обойтись без помощи, советов или руководства этого замечательного чудотворца. Особенно хорошо понимала это значение о. Григория для блага династии чуткая и ревнивая в вопросах веры царица Александра Федоровна. — «Слушайся нашего Друга, — наставляла царица царя, — верь ему, его сердцу дороги интересы России и твои. Бог не даром его нам послал, только мы должны обращать больше внимания на его слова, — они не говорятся на ветер. Как важно для нас иметь не только его молитвы, но и советы 70. Что кроме молитв и советов святого старца важно было также иметь под рукой и некоторые священные предметы от него, — Николай II мог хорошо убедиться, держа при себе палку о. Григория (с изображением рыбы и птицы) и его чудесную гребенку, спасительную в «минуту жизни трудную». «Не забудь причесаться маленькой гребенкой», — телеграфирует царица мужу 15 сент. 1915 г. «Не забудь перед заседанием министров... несколько раз расчесать волосы Его гребнем», — напоминает рассеянному супругу Александра Федоровна в письме от 15 сент. 1915 года. «Иду поставить свечу. Бог да поможет тебе. Не забудь про гребенку», — вновь телеграфирует она в ставку 16 сент.. 1915 г. Если столь велика была вера царицы в ту или иную вещицу, на которую нисходила благодать чудотворца, — легко представить себе, как горячо она верила в него самого, вплоть до его мученической кончины, каковую царица сочла лишь переходом его из царского чертога в божеский. «Мой дорогой мученик, дай мне твое благословение, чтобы оно постоянно сопровождало меня на скорбном пути, который мне остается пройти здесь, на земле. И вспоминай о нас на небесах в твоих святых молитвах» 71. — Таково было послание царицы к почившему о. Григорию, заботливо вложенное в руки старца при положении его во гроб. Однако просьба царицы к покойному мученику оказалась, как мы знаем, тщетной, ибо сказано было некогда старцем, что, пока он жив, и царская семья будет жива, а погибнет он, — погибнут и Романовы. Так и случилось, по слову пророка, в назидание неверующим! III. |
