|
Вы обладаете острым умом и живым выражением, вам ничего не стоит домыслить любой факт. Но никакой отсебятины! Эти дотошные газетчики перепроверят все, что вы им скажете, и если они обнаружат хоть слово фальши – вы погибли. Этого они никогда не простят! Так что вам больше не понадобится импресарио. – Но я не могу припомнить ничего такого! – Конечно, прямо с ходу и никто не смог бы! Иной раз для этого требуется несколько дней, не говоря уж о часах. Ее рука была совсем рядом, и я отечески похлопал по ней. – Наверное, нам лучше подумать вместе, начав с самого начала. Именно так поступил бы Ниро Вулф. В котором часу вы пришли сегодня на работу? – Без четверти девять, как обычно. Я пунктуальна. – Остальные были уже на месте? – Ну, кто то – да, кто то – нет. – Точнее! Кто уже пришел, а кто нет? – Боже мой, я не знаю… Не заметила. Она вновь нахмурилась. – Если вы считаете, что я способна держать в голове подобные глупости, то мы можем сразу же прекратить разговор. И я все больше убеждаюсь, что путного импресарио из вас не получится. Когда я пришла на работу, я думала о чем то совершенно другом… Я обдумывала фасоны своих будущих туалетов… Да мало ли важных проблем у красивой молодой девушки?! Ну, как в таком состоянии я могла заметить, что творится кругом? Я должен был проявить терпение. – Хорошо, начнем с другого конца. Вы, наверное, помните, как пришел Воллен, как он поговорил с Фиклером, прошел в кабинку Тины, поговорил там с ней, а когда Тина оттуда вышла, Фиклер послал к нему Филиппа. Так все было? Это вы помните? Жанет кивнула. – Вроде бы да. – Если только «вроде бы», мы далеко не уйдем. Припомните ка обстановку, которая сложилась, после того, как Филипп вернулся, поговорив с Волленом. Где вы находились в тот момент? – Не заметила… – Я не говорю, что вы что то заметили. Просто вернитесь мысленно назад… Вот Филипп выходит из за перегородки после беседы с Волленом. Не слышали ли вы, что он тогда сказал? Может быть, вы сами ему что то сказали? – Сомневаюсь я, чтобы Филипп был тем самым Иксом, – заявила она. – Он женат, у него дети. Скорее всего, думаю, это Джимми Кирк… Когда я сюда впервые пришла, он стал меня обхаживать. И потом – он пьет. Спросите Эда! Да к тому же задирает нос, считает, что он выше нас всех… Парикмахер – а с таким самомнением! Она была явно довольна собой! – Точно! Джимми и есть Икс, потому что, как думается, он на самом деле не хотел меня убивать. Я попытаюсь припомнить, что он мне говорил… Имеет значение, когда именно состоялся наш с ним разговор? Я был сыт по горло ее болтовней. Лежачего, как известно, не бьют, особенно женщину. Только поэтому наше свидание обошлось без насилия. – Никакого, – ответил я. – Но мне пришла в голову одна мысль. Пойду ка я проверю: вдруг что нибудь вытяну из Джимми? А тем временем пришлю к вам репортеров, скорее всего из «Газетт», пусть они положат начало знакомству. Я встал. – Еще раз напоминаю: придерживайтесь во всем фактов. Увидимся позднее. – Но, мистер Гудвин, хотелось бы… Я поспешил выйти. Мне потребовалось всего три шага, чтобы выскочить из кабинки. По проходу я разве что не бежал, боясь, как бы она меня не вернула, и быстро выскочил за перегородку. Только там я остановился. Почти сразу же ко мне присоединились Кремер и Пэрли. Выражение их физиономий было таково, что не приходилось интересоваться, слышали ли они наш разговор. |
