Второе сообщение Ермакова – о том, что прежний способ транспортировки самолетов не может быть использован из‑за противодействия неких влиятельных сил в российском руководстве, – стерло последние остатки доброжелательства с его лица.

Ермаков не стал объяснять, какие силы он имеет в виду, лишь сказал, что эта часть российского руководства придерживается прозападной, а точнее, проамериканской ориентации.

Как Ермаков и ожидал, его слова попали в болевую точку. У всех этих воинов ислама была одна ахиллесова пята. При всей многоопытности и хитроумии они забывали, что ненависть – очень плохой советчик в делах. Даже намек на военную оснащенность Израиля приводил в ярость ближневосточных арабов и заставлял их идти в переговорах с Ермаковым на большие уступки. Такой же красной тряпкой для аль‑Джаббара было упоминание США.

Он потребовал конкретизации, но Ермаков твердо ответил, что это внутренние дела России и он не намерен обсуждать их с многоуважаемым и высокочтимым партнером.

От Джаббара дохнуло угрозой, как от кобры перед смертельным броском.

Но и к этому Ермаков был готов.

* * *

Во время разговора в ЦКБ аль‑Джаббар не скрывал своего превосходства. И его позиция была действительно очень сильной. Но в ней таилась и уязвимость. Она заключалась в том, что талибам нужны истребители, а купить их они могут только у России.

Проблема не решалась такими частностями, как жизнь или смерть Ермакова или жизнь или смерть самого аль‑Джаббара. Ермаков даже допускал, что его партнер настолько фанатичен, что готов пожертвовать своей жизнью во имя священного дела. Но это было только на руку Ермакову.

Джаббар быстро понял, что невольно оказался в ловушке. Он напряженно искал выход. Ермаков не торопился его подсказать. Партнер должен дозреть до того состояния, когда в любом предложении он изначально станет искать выгоды, а не опасности и подвохи, будет думать, почему это предложение нужно принять, а не почему отвергнуть.

Над Волгой Ермаков понял, что клиент готов.

Он изложил свое предложение.

* * *

Афганской стороне нужны самолеты‑"невидимки", России нужна валюта. Расторжение ранее заключенного контракта на девятьсот шестьдесят миллионов долларов невыгодно обеим сторонам.

В силу форс‑мажорной ситуации российская сторона не может в настоящее время передать талибам боевые машины, готовые к продаже. Российская сторона предлагает другой способ реализации контракта.

На «Руслане» в Лахор будут доставлены не самолеты, а оборудование для нанесения антирадарного покрытия. Одновременно будет передана технология обработки поверхности. Организация производственной базы не представляет никаких сложностей. Талибы сами смогут превращать истребители в «невидимки», а самолеты МиГ‑21, МиГ‑23, Су‑24 и Су‑25 российская сторона будет продавать талибам через третьи страны.

Первые три десятка машин будут поставлены в счет контракта, цена других будет установлена в ходе дополнительных переговоров. Естественно, она будет значительно выше общепринятых цен на старые российские штурмовики.

Господин Джаббар должен признать, что это условие правомерно, так как технология антирадарной обработки сама по себе является огромной ценностью.

* * *

Аль‑Джаббар думал примерно до Казани. Молча сидел в откидном кресле, покусывал перстень. Потом задал несколько мелких уточняющих вопросов, снова умолк. И только в районе Набережных Челнов приступил к делу.

Предложение досточтимого господина Ермакова крайне неожиданно и требует тщательного обдумывания.

У господина Джаббара есть для этого не меньше пяти часов. Для такого опытного человека этого времени более чем достаточно.

Господин Ермаков утверждает, что радиолокационная уязвимость истребителей уменьшена в двадцать раз.