– Это… это, знаешь, нелегко объяснить… – вдумчиво говорил Борис, слегка кривя рот. – В общем, вижу перед собой… ну, двойника, скажем. Не просто очень похожего человека, а именно двойника… не совсем, конечно…

Аркадий сочувственно и снисходительно улыбнулся.

– Да ну тебя! – разозлился Борис, поймав эту улыбку. – Сам небось тоже мямлить будешь! Я что имею в виду? Мы с ним не двойники. Я старше на два года и вроде потолстел за это время… – с неудовольствием заметил он, глянув на свой живот. – Но, с другой стороны, шрам на левой руке. Видишь?

– Он растопырил ладонь, демонстрируя Аркадию тот самый шрам. – Борька, покажи, я видел у тебя. Вот… Видал, Аркадий? Ну, и тому подобное… Значит, что? Обман зрения тут исключается. Биологических дублей конструировать пока не научились, слава те господи. Обращаемся к хронофизике и задаем ей вопрос: в каком случае может рядом со мной появиться еще один я? Получаем ответ: только в том случае, если он придет сюда из другого времени. Условие необходимое и достаточное. Тем более, что в принципе я такие штучки уже наблюдал…

– Ты? Наблюдал? – Аркадий так и вскинулся. – Где?!

Я захохотал, и Аркадий так яростно сверкнул на меня глазами, что из них будто искры вылетели. Борис‑76 был и вправду постарше, посолидней, чем я, и на Аркадия меньше реагировал. Он спокойно объяснил, что в апреле был на конференции в Москве и там японские хронофизики показывали фильм о своих опытах на мышах.

– Своего они, в общем, добились, – сказал Борис. – Правда, в крохотных объемах – ну, мышь, представляете! И результаты неустойчивые. Но все же!

– А что же конкретно они делают? – спросил я, хотя больше из вежливости: подумаешь, событие – мыши; мы вон сами запросто разгуливаем во времени!

– Да что: суют мыша в камеру, выстреливают его на пять минут в прошлое… ну, в общем, по принципу петли работают. И появляется бодрый мыш N2 , тут же, рядышком… Расчетов они, правда, никаких не сообщали – говорят, рано еще, результаты ненадежные и вообще… Но смотреть эти картинки все же было интересно.

– А не липа это? – недоверчиво спросил Аркадий. – Я что‑то ни о чем таком не слыхал.

– Как же ты не слыхал? – удивился Борис, но тут же осекся. – Ах, ну да… Нам‑то они и письма писали, эти японцы, и в газетах сообщения были… Аркадий, правда, на конференцию не поехал, сказал, что серию кончает. Как он смог от такого отказаться, просто не понимаю! – Борис‑76 на секунду задумался о чем‑то, нахмурился. – Да… но он тоже все знал, и вообще у нас это было, понимаешь?

Аркадий сейчас показался мне усталым, замученным, почти больным: наверное, он в эту минуту особенно остро ощутил, что здесь он чужой, лишний, что его место занято другим… то есть им же самим. Я это понял потому, что сам время от времени чувствовал себя удивительно мерзко и все по той же причине. Аркадий, наверное, заметил мой сочувственный взгляд, весь даже передернулся и начал преувеличенно интересоваться японскими мышами – что они, да как они, да какое это производит впечатление.

– Ну, какое же впечатление? – сказал Борис‑76. – Мыши как мыши. Я ведь не могу разобрать, двойники они или нет. Вижу только: была одна мышь, и вдруг их стало две. А сами мыши, видимо, в этом ориентируются… чувствуют, что непорядок какой‑то. Вот интересно, они свой личный запах ощущают? Возможно, что да. Во всяком случае, они очень суетились, все обнюхивали друг друга… и хвосты у них так забавно дрожали…

– Был бы у тебя хвост, – сумрачно заметил Аркадий, – он бы еще забавней дрожал, когда ты Стружкова‑юниора обнюхивал.