|
Но если ты сделаешь скачок вперед во времени, обгоняя его естественный ход, то всех следующих Борисов ты как бы вместе с собой заберешь. Они из тебя еще только должны возникать, а ты в хронокамере сидишь… Сидишь ты, значит, и мгновенно превращаешься в следующего Бориса, в послеследующего, и так далее, пока в меня не превратишься. Значит, это я должен теперь выйти из камеры. Тогда снаружи меня быть не может.
– Он прав, – серьезно сказал Аркадий. – Если ты делаешь скачок назад, то там твоя линия уже существует, а если вперед, то она еще только возникнуть должна. В этом случае ты свою предстоящую мировую линию забираешь с собой в камеру, там она и продолжается. И в мире, который ты оставил, тебя уже нет: твоя мировая линия там оборвалась в тот момент, когда ты вошел в хронокамеру. А когда ты выйдешь из хронокамеры – уже в будущем, – с этого момента снова возникнет твоя мировая линия. – Ну, с этим я согласен, – сказал я. – Но Борька не принимает в расчет одной вещи – петли… – Я как раз хотел ему об этом сказать, – подхватил Аркадий. – Ты представь, Борис, что сначала ты назад подался. Так? И встретил там себя. У твоего двойника есть продолжение – следующий Стружков, как ты выражаешься, послеследующий и прочие. И у тебя есть, ведь так? Борис‑76 задумался. – Ты хочешь сказать, что с этого момента идут уже две мировых линии Стружковых? – Вот именно, две. Идут они параллельно, мирно сосуществуют до поры до времени. – Аркадий быстро вычертил прутиком другую схему рядом с чертежом Бориса. – Вот смотри: Б‑2… это ты, Борис‑второй… возвращается в прошлое к Б‑1, к этому вот типу, что глаза на меня таращит. – Он ткнул прутиком в мою сторону, хотя я вовсе не таращил глаза: я же сам недавно рисовал такие картинки. – И начинаются две линии: у Б‑2 – своя, у Б‑1 – своя. Как ты думаешь, если Б‑1 достигнет того времени, когда он уже станет Б‑2, должен он все повторять за ним или нет? Ну, лезть в хронокамеру, возвращаться в прошлое и так далее? – Нет, пожалуй, – задумчиво сказал Борис‑76. – Зачем же ему все повторять? Вот если б к нему не являлся Б‑2, Тогда конечно… Но он явился, и с тех пор все события пошли по иной линии, и Б‑1 теперь, в сущности, совсем другой человек, значит, и история у него будет иная. Ты же сам показал, что обе линии отклонились от прежней, на которой Б‑1 обязательно должен был когда‑нибудь превратиться в Б‑2. – Соображаешь, Стружков! – похвалил Аркадий. – А теперь смотри: беру я этого Б‑2, который в прошлое заявился и немножечко побыл рядом с Б‑1, беру я его и опять швыряю в будущее! Что теперь получится? – и он дорисовал схему. Борис глянул на чертеж и покрутил головой. – Понятно… – медленно сказал он. – Совсем вы меня заморочили, дубли несчастные! Я и сам бы все сообразил, если б вы тут не изощрялись… Конечно же, линия Б‑1 как была, так и идет себе в будущее. То есть он все эти два года нормально работает, ест, спит, в кино ходит… – Женится… – многозначительно вставил Аркадий. А ведь в самом деле – женится… Аркадий и это успел выяснить или просто крючок закидывает? Мне стало как‑то совсем уж неуютно. Все остальное – ладно, как‑то утрясется… но вот Нина! Борис‑76, по‑видимому, даже не заметил ничего, слишком увлекся рассуждениями. – …Женится, – машинально повторил он, – и так далее… Словом, идет нормальным шагом по своей дороге. А этот стрекозел Б‑1, – он покосился на меня, – нахально прыгает над его головой, одним скачком перемахивает через два года и начинает морочить голову бедному, хорошему, добропорядочному Б‑2! Понятно… При таком обороте дел можно встретиться с собой и в будущем, ты прав, Аркадий. |
