Как только они переехали перекресток, Кэтрин спросила:

– Наверное, вы много времени провели в седле верхом, когда жили за границей?

– Да, пришлось. Но вы, должно быть, тоже ездили в деревне. Во всяком случае, так говорила ваша мать.

Вспыхнув, Кэтрин опустила голову:

– Я очень сожалею, что мама избрала такую тактику. Я не имела понятия, что она поведет себя столь безответственно ради того, чтобы…

– Оставить нас наедине? – Алек с готовностью ухватился за возможность сменить тему разговора. – Это была не единственная причина, почему она отправила с нами Молли, не так ли? Скажите правду, ведь ваша семья не оставила всех слуг в Корнуолле? – Лучший способ отвлечь от нежелательных вопросов – самому их задать.

Кэтрин устремила взор вперед.

– Дело в том, что… Я имею в виду… – Она вздохнула. – Думаю, что вы тоже можете знать об этом. Смерть отца привела к тому, что мы оказались в стесненных финансовых обстоятельствах. Но это скоро изменится.

Насколько далеко это ее внезапное проявление откровенности может распространиться?

– Вы имеете в виду, когда вы выйдете замуж за вашего занудного поэта?

– Как вы могли… то есть…

– Я понимаю, что сэр Сидни вполне состоятельный человек.

– Да, это так. – На лице Кэтрин отразилось раздражение. – Но я выхожу за него замуж совсем не по этой причине.

– Конечно, не поэтому, мисс Мэрри Уэлл , – поддразнил ее Алек.

– Очень смешно! – огрызнулась Кэтрин. – Но мне наплевать на его деньги, потому что у меня…

Кэтрин осеклась, и Алек выжидательно посмотрел на нее. Скажет ли она о своем наследстве?

– Ладно, я знаю, что вы действуете не из корыстных побуждений.

– Разумеется, – подтвердила Кэтрин.

– Так зачем вы выходите замуж за Сидни? Потому что он один тех «приличных» людей, которыми вы так восхищаетесь?

– Не только. Мы были друзьями всю жизнь. И он мне небезразличен.

– Но вы не любите его.

Снова устремив взор вперед, Кэтрин, заикаясь, проговорила:

– Н ну, я думаю… я полагаю, что люблю его. Конечно, люблю.

– Вы говорите об этом как то неуверенно. Кэтрин издала вздох сожаления.

– Если быть честной, я не знаю, люблю ли я Сидни.

– В самом деле? Это меня удивляет.

– Почему? Потому что я женщина?

– Потому что вы получаете удовольствие от такой чепухи, как поэзия.

Кэтрин снисходительно пожала плечами:

– Хорошая поэзия успокаивает меня и отвлекает от забот. Но я не настолько глупа, чтобы считать, будто жизнь похожа на поэму.

– Это хорошо с вашей стороны. – Алек испытал облегчение. Дело пойдет гораздо легче и быстрее, если Кэтрин уже поняла и приняла жизненные реалии. – Все женщины должны вступать в брак с вашим отношением к жизни, отдавая себе отчет в том, что это союз из практических соображений, а не из романтических, как утверждают поэты.

Кэтрин задумчиво посмотрела на Алека:

– Мне бы хотелось думать, что это где то посередине. Не сплошная романтика, но и не чисто практический «союз». В браке каждый из партнеров должен испытывать искреннее расположение друг к другу.

– И физическое влечение также. – Алек пристально посмотрел на Кэтрин. – Или это не вписывается в вашу схему?

Кэтрин смущенно отвела взор.

– Физическое влечение может ввести в заблуждение. Моя мама вышла замуж за отца по этой причине. Ее родители хотели, чтобы она выбрала другого – богатого, серьезного, но вместо этого она сбежала с шалопаем. Это обернулось катастрофой. – Кэтрин крепко сжала в руке поводья.