Все в самом дело было так, как сообщил Илье Лева Энглин. Неведомо, каким образом, но Аркатову стало известно, что Илья Нестеров собирается повторить свой эксперимент на цирковой арене. Новость эта, однако, не очень удивила его. Во всяком случае, после разговора с Андреем Петровичем, которому академик тотчас же позвонил, уточняя дошедшие до него слухи, он сказал своему секретарю:

- А знаете, на месте Нестерова-младшего я, пожалуй, поступил бы точно так же.

В тот же день он без всякого предупреждения заехал в научно-исследовательский институт и попросил Андрея Петровича продемонстрировать ему эксперимент Ильи.

- А этот эффект частичной потери веса достаточно ли устойчив? - озабоченно спросил он Нестерова.

- Полагаю, что достаточно.

- А зона его действия? Каковы ее границы?

- Строго ограниченные.

- Вы понимаете, почему я задаю вам эти вопросы?

- Да, Виталий Николаевич. Вы боитесь...

- Я ничего не боюсь, дорогой мой Андрей Петрович! - перебил его Аркатов. - Я не из тех ученых мужей, которые... Ну, да вы меня понимаете. Так что пусть Илья Андреевич продолжает свою работу в цирке, раз уж начал. Конечно, цирк не совсем подходящее для этого место, но ведь мы вообще не предоставляем ему никакой возможности для повторения его эксперимента в необходимом масштабе. И вы думаете, ему удастся это?

- Думаю, что удастся, но не это сейчас самое главное. Главное - это изучение достигнутого им эффекта, теоретическое обоснование его, а разве цирк подходящее место для этого?

- Я уже сказал вам, что не совсем, - рассмеялся Аркатов. - Но вы его не расхолаживайте. Пусть завершает установку. Это и нам сможет потом пригодиться. В таком масштабе, как в цирке, его эксперимент у вас в институте ведь не поставишь. Каков размер цирковой арены, знаете? Ай-яй-яй! А еще в семье цирковых артистов живете! Любой мальчишка это знает. Тринадцать метров диаметр их манежа, дорогой мой доктор физикоматематических наук! Такой же он и в цирках всего мира. Это у них, если хотите, своя "мировая постоянная", подобно таким нашим константам, как "постоянная Планка" или скорость света.

- Но ведь для изучения эффекта антигравитации совсем не обязательны такие масштабы, все еще упрямился Аядрей Петрович.

- Как знать, как знать, - задумчиво покачал головой академик. - Нужно ведь думать не только о теоретическом обосновании этого эффекта, но и о практическом применении его. И притом не только в цирке. Я уже имел разговор с вице-президентом. Думаю, что не сегодня-завтра вы получите официальное распоряжение заняться изучением эксперимента вашего сына со всею серьезностью, какой он бесспорно заслуживает. Но, повторяю, в цирке пусть все идет своим чередом. Помогите им даже, чем сможете.

Сообщение Левы Энглина побуждает Илью к энергичной деятельности. Еще раз пробежав глазами его расчеты, он с лихорадочной поспешностью начинает набрасывать эскизы каких-то новых деталей своего аппарата.

- А я на вашем месте не стал бы так торопиться, - кладет ему руку на плечо инженер Миронов. - Если не возражаете, займемся завтра вместе.

Илья крепко жмет ему руку.

Затаив дыхание, все напряженно смотрят на измерительные приборы, установленные в центре манежа. Их стрелки все еще неподвижны.

Илья Нестеров приглушенным голосом командует:

- Переключите реостат еще на два деления, Виктор Захарович! Еще на одно!

А стрелки по-прежнему недвижны, будто припаяны к нулевым делениям шкал.

- Вы все уже выжали? - спрашивает Илья у Миронова, вытирая мокрый лоб.

- Остались последние два деления, Илья Андреевич.

- Включайте тогда до отказа!

И тут на одном из приборов стрелка вздрагивает вдруг. Вздрагивает, но дальше не идет.