Алеша собирается что-то возразить, но Маша останавливает его:

- Зачем же спорить с разумным предложением, Алеша? Все и так знают, какие мы храбрые, - добавляет она, весело рассмеявшись.

Легкий толчок о пружинящую сетку, и Маша взлетает на мостик. Ее примеру следуют и братья. Алеша при этом отталкивается с такой силой, что перелетает через мостик и снова опускается в сетку.

- Ну что, - смеется довольная Маша, - будешь ты теперь протестовать против сетки?

- Пожалуй, ловиторку и трапеции следует развесить подальше друг от друга, - кричит снизу Ирина Михайловна. - А пока будьте осторожны и не слишком напрягайте мышцы. Нужно сначала привыкнуть, приноровиться к новым условиям.

Когда Сергей, совершив несколько пробных полетов, повисает вниз головой в своей качающейся ловиторке, Ирина Михайловна советует Маше:

- Попробуйте пока только одно заднее сальто в руки Сереже. И со слабого швунга.

Маша непривычно осторожно берется за гриф трапеции и совершает плавный кач. Затем энергичным броском отрывается от нее, набирает высоту и грациозно разворачивается в заднем сальто-мортале. Обычно в это время сильные руки брата всегда оказывались возле нее, но сейчас он уже ушел в противоположную сторону, и Маша плавно летит в сетку...

Через полчаса устраивают перерыв. Усаживаются на барьере манежа и возбужденно обсуждают неудачи.

- Такое впечатление, будто всему нужно учиться заново, обескураженНо произносит Алеша.

- Почему же заново? - вскидывает на него удивленные глаза Маша. - Просто нужно привыкнуть и освоиться с новыми условиями полета...

- А я считаю, что нужно послушаться совета Ирины Михайловны и увеличить расстояние между моей ловиторкой и трапециями, - прерывая сестру, убежденно заявляет Сергей. - Зачем нам переучиваться и изменять тот темп, к которому мы давно привыкли? Многие наши движения отработаны ведь почти до автоматизма. А это достигнуто ежедневными тренировками в течение нескольких лет. Зачем же нам начинать теперь все сначала?

- Конечно, это ни к чему, ребята! - поддерживает Сергея Михаил Богданович. - Просто нужно, чтобы вы пролетали большее расстояние. А для этого действительно необходимо пошире развесить вашу аппаратуру. Это даст вам возможность делать больше фигур в каждом трюке.

Вокруг гимнастов собираются теперь все присутствующие на их репетиции. Каждый считает своим долгом дать им совет. Молчит только Илья Нестеров. Некоторое время он сосредоточенно чертит что-то на бумаге, потом протягивает ее Сергею Зарницыну:

- Я вполне согласен с вами, Сережа. И вот прикинул даже целесообразное размещение ваших трапеций в соответствии с условиями ослабленного гравитационного поля.

- Виктор Захарович, - обращается к заведующему конструкторским бюро главный режиссер, - когда бы вы смогли перевесить аппаратуру Зарницыных?

- К завтрашнему утру все будет готово, Анатолий Георгиевич.

А в Академии наук тем временем окончательно решается вопрос об изучении "эффекта Нестерова-младшего" в научно-исследовательском институте Андрея Петровича. Илья пропадает там теперь буквально дни и ночи.

- А как же твоя цирковая установка? - спрашивает его отец.

- Она уже создана и запущена, - беспечно отвечает Илья. А эксплуатация ее - дело не хитрое. К тому же ведает ею опытный инженер, заведующий цирковым конструкторским бюро.

- А я на твоем месте не был бы так спокоен, - задумчиво покачивает головой Андрей Петрович. - Пока мы не разработаем физическую теорию обнаруженного тобой эффекта, ни в чем нельзя быть окончательно уверенным.

- А не припомнишь ли ты, папа, когда был сконструирован первый электрический двигатель? - спрашивает Андрея Петровича Илья. - В тысяча восемьсот двадцать первом году, кажется?

- В тысяча восемьсот двадцать первом году Фарадеем был создан лишь прибор для преобразования электрической энергии в механическую, - уточняет Андрей Петрович.