-  Что такое? Здесь же нет никакого смысла! И это писал физик. Хоть бы почитал изредка журнал «Литературный клуб»… - На Кангэцу-куна обрушился поток брани.

    -  А как эта? - полушутливо спросил Мэйтэй и подал Ханако третью открытку. На этой открытке был изображен парусник, а внизу, как обычно, виднелась небрежно сделанная надпись.

    «Маленькая ночная гетера у переправы просыпается на рассвете от крика куликов, что бродят по берегу бурного моря, и плачет - нет у нее родителей. Отец, моряк, - на дне морском».

    -  Великолепная вещь! Восхитительно! Как он хорошо все понимает, как чувствует! - вскричала гостья.

    -  Вы считаете, что понимает?

    -  Конечно. Под сямисэн можно петь.

    -  Тогда получится настоящий шедевр. А как вам нравятся эти? - спросил Мэйтэй, засыпая Ханако открытками.

    -  Хватит, хватит, мне и так уже ясно, что он знает толк в чайных домиках. - Восторгу Ханако, казалось, нет предела.

    Ханако, видимо, уже выяснила все интересовавшие ее вопросы относительно Кангэцу и под конец выдвинула весьма любопытное требование:

    -  Я очень извиняюсь перед вами. Не говорите, пожалуйста, Кангэцу-сану, что я была у вас.

    Она, очевидно, считала, что имеет право знать о Кангэцу все, а тому нельзя о ней рассказывать ничего.

    -  Да, конечно, - уклончиво ответили Мэйтэй и хозяин.

    Ханако поднялась и направилась к выходу, многозначительно сказав при этом: «А я на днях отблагодарю вас».

    Когда хозяин и Мэйтэй, проводив гостью, вернулись в гостиную, каждый из них обратился к другому с одним и тем же вопросом: «Что это значит?» Хозяйка, находившаяся в соседней комнате, тоже не выдержала: оттуда слышалось приглушенное хихиканье.

    Мэйтэй громко крикнул:

    -  Хозяюшка, а хозяюшка, вот приходил типичный образец банальности! Когда банальность достигает такой степени, она становится типичной банальностью. Так что вы не стесняйтесь, смейтесь сколько угодно.

    -  Главное, лицо у нее неприятное, - с раздражением проговорил хозяин.

    -  А какой великолепный нос! - подхватил Мэйтэй.

    -  И кривой к тому же.

    -  Сутуловат немного. Сутулый нос! Сверхоригинально, - воскликнул Мэйтэй и засмеялся, довольный своим сравнением.

    -  Такие особы верховодят мужьями, - произнес хозяин с еще большей досадой.

    -  Похожа на товар, не распроданный в девятнадцатом веке и залежавшийся на полке до двадцатого.

    Мэйтэй всегда говорит какие-то непонятные вещи. Тут в комнату вошла хозяйка и предупредила с чисто женской осторожностью:

    -  Будете громко ругаться, опять жена рикши все услышит и передаст ей.

    -  Пусть передаст, ей это пойдет только на пользу.

    -  Но ведь неблагородно критиковать чье-нибудь лицо. Не по своей же воле она ходит с таким носом. Это очень нехорошо еще и потому, что она дама.