|
Когда принесли вино, мы наполнили золотую чашу и отпили из нее по очереди, скрепив нашу дружбу. Веселье Елены уступило место серьезности - как только унесли сосуд и чашу, она повернулась ко мне и сказала: - Ты должен гордиться, Идей. Во всем мире у меня только три друга - теперь ты четвертый. Если бы ты знал имена троих остальных, то не устыдился бы такой компании. - Кто же они? - Этого я не могу тебе сказать. Но ты говорил, что ужасно скучаешь. Я тоже. Попробуй меня развеселить. Ты назвал себя философом, так научи меня философии. Я сел рядом с ней на подушки, и мы провели час в интересной беседе. Елена была отнюдь не глупа и вполне могла сама обучать философии. Доктрина Ферсикла мелькала у нее на языке, как солнечные блики в волосах. Но в вопросах религии она оставалась твердокаменной фанатичкой. Елена не сомневалась, что Леда родила ее от Зевса, заявляла, что находится под особым покровительством Афродиты, и насмехалась над моими естественными теориями. Я так увлекся разговором, что едва не забыл, что договорился встретиться с Киссеем в моих покоях, как только истечет последняя клепсидра. Вспомнив об этом, я поднялся и сказал Елене, что у меня назначена встреча во дворце. Она сама удивилась, что уже почти ночь. - Приятный был день, - вставая, заметила Елена. - Впрочем, обрести друга всегда приятно. Не стану тебя задерживать. До свидания, и пусть боги вдыхают дым твоих жертвоприношений. Я вышел и быстро зашагал по коридору, так как дело, ради которого я собирался увидеться с Киссеем, было крайне важным. Но нашей встрече не суждено было состояться в назначенное время. Почти дойдя до конца коридора, я услышал, как меня окликнул женский голос, и обернулся. У открытой двери стояла та, кого я меньше всего желал видеть, - Гортина собственной персоной. Мне не терпелось вернуться во дворец, и я не собирался тратить время на служанку. Поэтому, не обращая на нее внимания, стал спешно спускаться по лестнице. Голос Гортины перешел в крик. Можно было подумать, будто ее убивают. - Идей! Подожди меня! Мне пришлось остановиться. Подбежав к лестнице, девушка посмотрела на меня сверху вниз. - Я готова идти с тобой, - заявила она. - Идти со мной? Куда? - К тебе. Разве ты забыл о своем обещании? - Я не помню никакого обещания, - солгал я. - Не помнишь? - воскликнула Гортина. - Зато я помню! Ты обещал забрать меня у Елены через пять дней. Сегодня пришел срок, и я готова. Понимая, что увертки бесполезны, я решил положить этому конец раз и навсегда. Я посмотрел ей в глаза и твердо произнес: - Если я не помню своего обещания, Гортина, то потому, что хочу его забыть. Понятно или я должен выразиться яснее? Я не намерен забирать тебя. При этих словах на лице девушки отразилась череда быстро сменяющих друг друга эмоций - разочарования, досады, унижения, - которые вытеснила бешеная ярость. Я ожидал слез и упреков, но Гортина оказалась истинной дочерью Грей. Несколько секунд она молча смотрела на меня с побледневшим от гнева лицом, затем внезапно бросилась вниз по лестнице, словно пантера, крича во весь голос. |
