- Ах, Боже мой! воскликнул судья, вставая с места и начиная шарить в своих карманах: - весьма необыкновенное обстоятельство!... Знаете ли? ведь он приехал... Перед самым вашим приездом в мой дом поступила таинственная записка самым таинственным образом... Я решительно не знал, что делать с ней, и весьма вероятно ничего бы я не сделал.... Ах! да вот и она! - И Джозеф Овертон вытащил из бокового кармана письмо, написанное Александером Тротом. - Узнаете ли вы руку лорда Питара?

- О, да! отвечала Джулия. - Какая удивительная пунктуальность! Хотя я всего только два раза видела почерк его, но знаю, что он пишет весьма дурно и весьма крупно. Ведь вам известны, Овертон, что эти молодые нобльмены....

- Ну да, да! отвечал судья. - До письма ли им: у них на уме только лошади да собаки, театры да вино, актрисы да сигары, стойлы, зеленые столы, увеселительные дома, таверны и наконец законодательное собрание. Но посмотрим, что он пишет: "Милостивый государь! молодой джентльмен, в девятнадцатом нумере Вингльбирийского Герба, принужден завтра рано по утру сделать необдуманный шаг (недурно! под этим он подразумевает предстоящую женитьбу). Если вы сколько нибудь заботитесь о сохранении спокойствия этого города, если вы желаете спасти одну, а может быть и две человеческие жизни"... (что за чертовщину хочет он выразить этим?)

- Это значит, что он сильно беспокоится о нашей сватьбе; он вероятно умрет, если ему помешают в этом, и вероятно полагает, что я тоже умру, отвечала лэди с величайшим удовольствием.

- Вот что! понимаю!.. но стоит ни об этом беспокоиться! Посмотрим, что он имеет дальше... "две человеческие жизни, то постарайтесь удалить его в эту же ночь (он хочет покончить дело разом). Не бойтесь! это не падает на вашу ответственность: завтра вы сами увидите всю необходимость изследовать дело судебным порядком. Но забудьте: нумер девятнадцатый. Меня зовут Трот. Ради Бога не медлите, потому что жизнь и смерть зависят единственно от быстроты ваших распоряжений".

- По всему видно, что он писал под влиянием пламенного чувства. Не повидаться ли мне с ним?

- Пожалуста, Овертон, отвечала мисс Джулия: - повидайтесь и попросите, чтобы он как можно лучше разъигрывал свою роль. Признаюсь вам, я немного опасаюсь за него. Скажите ему, чтобы он был осторожен.

- Непременно, отвечал судья.

- Устройте наше дело,

- Непременно, снова отвечал судья.

- И скажите, что по моему мнению лучше было бы приготовить почтовый экипаж к часу ночи.

- Очень хорошо, еще раз сказал судья и, размышляя о нелепом положении, в которое судьба и старое знакомство поставили его, приказал лакею провозгласить свое приближение временному представителю девятнадцатого нумера.

Слова лакея: "джентльмен желает с вами говорить, сэр!" заставили мистера Трота остановиться на полстакане портвейна, который он выпивал в это время, - встать со стула, отступить несколько шагов к окну и принять оборонительное положение, на тот случаи, если посетитель примет образ и вид Гораса Гутера. Появление Джозефа Овертона рассеяло опасения мистера Трота, и он учтиво предложил незнакомцу стул. Лакей, позвонив немного графинами и рюмками, согласился оставить комнату, и Джозеф Овертон, положив широкополую шляпу на ближайший стул и слегка наклонив вперед свой корпус, приступил к изложению дела тихим и осторожным голосом. - Милорд....

- Что такое?! сказал мистер Александер Трот, самым громким голосом и с бессмысленным взглядом.

- Тише, тише! сказал осторожный прокурор: - все идет хорошо.