|
Марк Антуан некоторое время не мог прийти в себя, когда услышал, что обязанности посла исполняет гражданин Виллетард. У него было предчувствие, что в лице Виллетарда, который являлся ставленником Бонапарта, он встретит более жесткое противодействие, чем то, которое мог оказать Лальмант. Поэтому, когда вскоре под изумленными взорами поверенного в делах и секретаря Жакоба, которые работали в этот час вместе, он прошел, не снимая шляпы, в комнату, которая раньше принадлежала Лальманту, вид его выражал всю агрессивность якобинского деятеля, какую только он смог напустить на себя. Пораженный Виллетард вскочил на ноги. – Лебель! Где, черт возьми, вы были эти недели? Никакой иной вопрос не мог так вдохновить Марка Антуана. Он отмел последние сомнения в своей душе, решив, что единственная опасность, с которой он мог столкнуться в этом волчьем логове, отсутствует. Он холодно взглянул на спросившего и отвел взгляд, словно вопрос был слишком дерзким. – Разумеется, там, где мне было необходимо быть, – сухо ответил он. – Где вам было необходимо быть! А вы не подумали, что нужны были здесь? Он бросился открывать сумку для официальных бумаг и извлек пачку депеш. – Взгляните на эти письма, пришедшие к вам из Директории и ожидающие вашего внимания. Лальмант говорил мне, что вас не было видно с того самого дня, когда я отбыл в Клагенфурт. Он начал опасаться, что вас убили. Виллетард недовольным жестом бросил пачку на стол перед Марком Антуаном. – Вы объяснитесь? Марк Антуан вяло пересчитал письма. Их было пять, все были запечатаны и все адресованы гражданину уполномоченному представителю Камилю Лебелю. При последних словах его брови взметнулись над холодными светлыми глазами, остановившимися на Виллетарде. – Мне объясниться? Кому вы это говорите, Виллетард? – А, проклятье! Что делает эта кокарда на вашей шляпе? – Если при исполнении своих функций я сочту необходимым украсить ее цветами венецианского флага – так же, как я предпочел назваться мистером Мелвилом – какое вам до этого дело? Вы знаете, что я нахожу вас дерзким? – Я думаю, вы заважничали. – Это положение поверенного в делах, кажется, ударило вам в голову. Я спросил вас только о том, с кем, по вашему, вы разговариваете? Я был бы рад услышать ответ. – Тысяча чертей! Я знаю, с кем разговариваю. – Рад слышать это. Я бы удивился, если бы мне пришлось показывать свои бумаги, чтобы ответить вам, что в Венеции я – полномочный представитель Директории Французской Республики. Испугавшись, наглец изменил тон. Он решил теперь мягко настаивать. – И все же, Лебель, что же это за необходимость? – Вот чему я удивляюсь: почему мне необходимо напоминать вам, что я здесь для того, чтобы отдавать приказы, а не получать их. – Отдавать приказы? – При необходимости. Вот почему я и пришел этой ночью. Он огляделся в поисках стула, пододвинул один из них к столу и сел нога на ногу. – Садитесь, Виллетард. Виллетард механически подчинился ему. Марк Антуан взял из пачки одно из писем, сломал печать и развернул лист. Прочитав, он прокомментировал: – Баррас запоздал. Здесь он приказывает мне сделать то, что уже сделано. Он вскрыл второе письмо и пробежал его глазами. – Те же самые инструкции. Ей ей, они, должно быть, капризничают в Париже в выборе предлога для объявления войны. Я уже говорил Лальманту, что в качестве предлога считаю достаточным вновь использовать дело бывшего графа де Прованс. Надо сказать, что я придаю важное значение этому предлогу. |
