|
В машине произошла какая-нибудь поломка. Немного пониже места, где причалил пароход, я сама сошла на берег и оттолкнула челнок, чтобы он поплыл дальше вниз по течению, а сама пошла вверх к пароходу. С него была спущена на берег сходня… Я преспокойно взошла по ней на борт. Погода стояла очень жаркая, а потому матросы лежали, растянувшись на носовой части палубы, и спали крепким сном. Помощник капитана, Джим Бангс, сидел на складном табурете на канитанском мостике и спал, потому что он всегда таким именно образом стоит на вахте вместо капитана. Старик боцман, Билли Гат, кивал головой ему за компанию. Все это были старые мои друзья и приятели и, очутившись у них, я сразу же успокоилась и сказала себе самой: «Пусть-ка теперь хозяин плантации явится сюда и попробует меня взять. Ему зададут такую трепку, что он и своих не узнает». Пробираясь между спавшими, я поднялась на мостик, прошла в кормовую часть парохода, в каюту для дежурных горничных, прислуживающих в дамском отделении, и уселась в то самое кресло, в котором сидела, мне кажется, сотню миллионов раз. Естественно, что я почувствовала себя там совсем как дома.
«Примерно через час раздался из машиннаго отделения звонок, сообщавший, что все готово. Вслед за тем поднялась обычная суматоха при отчаливании и вскоре раздался удар в гонг». Понимаю, что значит эта музыка! — сказала я себе самой. — Это значит: «отчаливай вниз по течению». Потом раздался другой удар, означавший, как мне известно: «поворачивай носом вперед». Следующий затем удар означал: «довольно поворачивать». Новый и последний удар в гонг отдал приказание идти полным ходом вверх против течения. Очевидно, что пароход идет в Сен-Луи, где я выберусь на нем из лесов и мне незачем будет топиться. Мне было известно, что «Великий Могол» плавает теперь между Сен-Луи и Орлеаном. Как раз совсем уже разсвело, когда пароход проплыл мимо нашей плантации. Я видела целую толпу белых и негров, сновавших взад и вперед по берегу и очень безпокоившихся из-за меня. Я же смотрела на них сквозь окошечко в каюте совершенно равнодушно и ни мало не тревожилась. Около этого времени пришла на дежурство в каюту горничных Салли Джексон, которая состояла при мне помощницей, а после меня назначена была в старшия горничныя. Она несказанно обрадовалась нашей неожиданной встрече, да и все пароходное начальство тоже обрадовалось. Я разсказала им, что меня насильно захватили и продали на плантацию в низовьях Миссисипи и что я постаралась оттуда сбежать. Сейчас же собрали для меня в складчину двадцать долларов и дали их мне, а Салли снабдила меня приличным платьем. Прибыв в Сен-Луи, я прямо зашла сюда, так как знала, что вы здесь останавливаетесь. Мне сказали, что вас здесь нет, но что со дня на день ждут вашего приезда. Я не решилась поэтому отправиться опять вниз по течению на Даусонову пристань, опасаясь, что мы таким образом разедемся друг с другом. «В прошлый понедельник, проходя по Четвертой улице, мимо одного из тех мест, где вывешивают обявления о беглых неграх, с обещанием награды тому, кто их изловит, я вдруг увидела как раз моего хозяина и так испугалась, что чуть не упала на месте от страха. „Он стоял ко мне спиной, беседуя с конторщиком, которому передал для расклейки несколько обявлений о сбежавшей негритянке, то есть именно обо мне. Понятное дело, что он предлагает за мою поимку денежную награду. Как ты думаешь, правильно я разсудила? Том постепенно дошел опять до состояния величайшаго ужаса. Он разсуждал с самим собою: „Что бы теперь ни случилось, я все равно пропащий человек! Плантатор обявил, что у него возникли кое-какия подозрения насчет законности, учиненной мною сделки. Он получил письмо от одного из пассажиров «Великаго Могола», где сообщалось, что Роксана приехала на этом пароходе в Сен-Луи. Всем и каждому на «Великом Моголе» известна ея история. |
