|
Все попытки его скрыть свою личность оказались бы тщетны! Если бы нам суждено было прожить обоим целую сотню лет, то и по прошествии этого громаднаго промежутка времени я был бы в состоянии его узнать. (Интерес, с которым слушает его публика, все более возрастает). Я изучил некоторые из этих автографов до такой степени, что знаю их так же хорошо, как знает кассир какого-нибудь банка подписи давнишних его клиентов. Я отвернусь теперь спиною к окну и попрошу нескольких присутствующих разгладить свои волосы пальцами и затем прижать кончики их к стеклу окна и возле скамьи присяжных. Пусть тут же мои клиенты поместят отпечатки своих пальцев. Я попрошу тех же самых, или же других лиц поместить подобные отпечатки и на другом стекле, вместе с отпечатками пальцев моих клиентов, но только в ином порядке, чем прежде. Дело в том, что если бы испытание было произведено всего один только раз, то можно было бы подумать, что я, благодаря счастливой случайности, отгадал имя человека по от печатку его пальцев, но вторичное совпадение подобных случайностей представляются, очевидно, немыслимым. — Он отвернулся от окна и оба стекла этого окна не замедлили покрыться тонко очерченными овальными пятнышками, видимыми только для того, кто подыскивал к ним темный фон, например листву дерева, росшаго перед зданием суда. Затем Вильсона подозвали к окну. Он осмотрел сделанные отпечатки и сказал:
— Вот правая рука графа Луиджи, а здесь, тремя подписями ниже, левая его рука. Здесь правая рука графа Анджело, а ниже левая его рука. Перейдем теперь к другому стеклу. Вот руки графа Луиджи, а там его брата. — Обернувшись к присутствующим, он осведомился: — Верно я угадал? Ему ответил оглушительный взрыв рукоплесканий. Судьи обявили: — Это и в самом деле смахивает на чудо. Вильсон опять повернулся к окну и, указывая на отпечатки пальцев, добавил: „Это вот подпись судьи Робинзона (рукоплескания). Здесь руку приложил констэбль Блек (рукоплескания). Это пальцы одного из присяжных, Джона Масона (рукоплескания). Тут вот обе руки шерифа (рукоплескания). Я не в состоянии прочесть остальныя подписи, но у меня имеются образчики их всех дома, помеченные именами и числами, так что я мог бы, в случае надобности, их разобрать, сличив с отпечатками на пластинках, хранящихся в моем архиве. Он прошел опять на свое место, сквозь бурю рукоплесканий, которыя шериф счел долгом прекратить. Вместе с тем шериф распорядился также, чтобы прусутствующия уселись на места. Дело в том, что все стояли, причем каждый старался увидеть собственными глазами то, что происходило у окна; члены суда, присяжные, сам шериф и все присутствовавшия были до такой степени углублены в наблюдение за подвигами Вильсона, что не могли вспомнить раньше этого о необходимости соблюдения порядка. Вильсон продолжал: — Позволю себе представить теперь суду природные автографы двух детей, увеличенныя вдесятеро с помощью пантографа, так что каждый зрячий может сразу усмотреть различие их рисунков. Одного из этих детей мы назовем А, а другого Б. Вот отпечатки пальцев А, снятые в пятимесячном возрасте. Вот на другой пластинке отпечатки его же пальцев, но уже полученные в возрасте семи месяцев. (Том слегка вздрогнул). Как видите, они совершенно схожи друг с другом. На этих двух пластинках отпечатки пальцев Б в пятимесячном и семимесячном возрастах. Они тоже в точности схожи друг с другом, но своим узором, как вы видите, резко отличаются от палцев А. Впоследствии мы опять ими займемся, но пока положим их обратной стороною на стол. Здесь перед нами увеличенные в десять раз природные автографы обоих моих клиентов, обвиняемых в убийстве судьи Дрисколля. Я изготовил эти увеличенныя копии вчера вечером, что и покажу под присягой, когда перейду на свидетельскую скамью. Прошу присяжных сличить эти копии с отпечатками пальцев, которые были только что сделаны на оконных стеклах обвиняемыми, и обявить суду, действительно ли копии эти правильны. |
