|
Но лишь только окончился один спор, как разгорелся другой. Потому что милорд, мисс Алисон и мистер Генри -- все трое придерживались того мнения, что ехать надлежит младшему; а Баллантрэ с присущей ему непоседливостью и тщеславием ни за что не соглашался остаться дома. Милорд увещевал, мисс Алисон плакала, мистер Генри настаивал -- ничто не помогало. -- У королевского стремени должен ехать прямой наследник Дэррисдиров, -- твердил Баллантрэ. -- Да, если бы мы вели игру всерьез, -- возражал мистер Генри, -- тогда это было бы резонно. Но что мы делаем? Мы играем краплеными картами. -- Мы спасем дом Дэррисдиров, Генри, -- говорил ему отец. -- Ты сам посуди, Джеме, -- сказал мистер Генри, -- если поеду я и принц возьмет верх, тебе будет легко договориться с королем Джемсом. Но если ты поедешь и попытка его провалится, то ведь законное право и титул будут разъединены. И кем тогда буду я? -- Ты будешь лордом Дэррисдиром, -- ответил Баллантрэ. -- Я ставлю ва-банк. -- А я не хочу вести такую игру! -- закричал мистер Генри. -- Ты меня оставишь в положении, которого не может потерпеть ни один человек, обладающий рассудком и честью. Я ведь буду ни рыба ни мясо! -- восклицал он. С минуту помолчав, он высказался еще резче и, может быть, даже откровеннее, чем хотел бы. -- Ты обязан остаться здесь с отцом, -- сказал он. -- Ты ведь прекрасно знаешь, что ты любимец. -- Вот как? -- процедил Баллантрэ. -- "И взяла слово Зависть"! Ты что же, хочешь подставить мне ножку, Иаков? [6] -- и он с умыслом подчеркнул это имя. Мистер Генри отошел и, не отвечая, несколько раз прошелся по дальнему концу залы; он умел молчать. Потом он вернулся. -- Я младший, и ехать должен я, -- сказал он. -- Приказывает здесь глава семьи, а он говорит, что я должен ехать. Что вы на это скажете, братец? -- А вот что. Генри, -- ответил Баллантрэ. -- Когда поспорят два очень упрямых человека, выходов только два: драться -- а я надеюсь, ни один из нас к этому не прибегнет, -- или положиться на судьбу. Вот гинея; подчинишься ты ее решению? -- Будь что будет, -- сказал мистер Генри. -- Корона -- я еду, герб -- остаюсь! Метнули жребий, и монета легла гербом. -- Вот и урок Иакову! -- воскликнул Баллантрэ. -- Мы еще раскаемся в этом, -- сказал мистер Генри и с этими словами выбежал из комнаты. А что до мисс Алисон, то она схватила золотую монету, которая только что обрекла ее жениха превратностям войны, и, швырнув ее, пробила фамильный герб в одном из стекол большого витража. -- Если бы вы любили меня, как я вас люблю, вы бы остались! -- вскричала она. -- "Как смел бы я любить тебя, коль не хранил бы чести я?" -- пропел Баллантрэ. |
