|
Я стоял как вкопанный, и сердце у меня колотилось, а волосы встали на голове, -- так необычно было то, что я видел, так грозны были страхи и предчувствия. Напрасно я озирался: почва так заледенела, что на ней не осталось следов. Я стоял и смотрел, пока в ушах у меня не зашумело, а ночь вокруг меня была безмолвна, как пустая церковь, -- ни одного всплеска на берегу; казалось, что упади сейчас лист, это слышно было бы во всем графстве. Я задул свечу, и вокруг сгустилась тьма; словно толпы врагов обступили меня, и я пошел обратно к дому, то и дело оглядываясь и дрожа от мнимых страхов. В дверях навстречу мне двинулась какая-то тень, и я чуть не вскрикнул от ужаса, не узнав миссис Генри. -- Вы сказали ему? -- спросила она. -- Он и послал меня, -- ответил я. -- Но его нет. Почему вы здесь? -- Кого нет? Кого это нет? -- Тела, -- сказал я. -- Почему вы не с вашим супругом? -- Нет? -- повторила она. -- Да вы не нашли его! Пойдемте туда. -- Там теперь темно. Я боюсь. -- Я хорошо вижу в темноте. Я стояла тут долго, очень долго. Дайте мне руку. Рука об руку мы вернулись по аллее к роковому месту. -- Берегитесь! Здесь кровь! -- предупредил я. -- Кровь! -- воскликнула она и отпрянула от меня. -- По крайней мере, должна быть, -- сказал я. -- Но я ничего не вижу. -- Нет, -- сказала она. -- Ничего нет. А вам все это не приснилось? -- О, если бы это было так! -- воскликнул я. Она заметила рапиру, подняла ее, потом, почувствовав кровь, выпустила из рук. -- Ах! -- воскликнула она. -- Но потом, с новым приливом мужества, во второй раз подняла ее и по самую рукоять воткнула в землю. -- Я возьму ее и очищу, -- сказала она и снова стала озираться по сторонам. -- Но, может быть, он не мертв? -- спросила она. -- Сердце не билось, -- сказал я и, вспомнив, добавил: -- Но почему вы не с вашим супругом? -- Это бесполезно. Он не хочет говорить со мной. -- Не хочет? Вы просто не пробовали! -- Вы имеете право не доверять мне, -- сказала она мягко, но с достоинством. Тут в первый раз я почувствовал к ней жалость. -- Свидетель бог, сударыня, -- воскликнул я, -- свидетель бог, что я вовсе не так несправедлив, как вам кажется! Но в эту ужасную ночь кто может выбирать свои слова? Поверьте, я друг всякому, кто не враг хозяину моему. -- Но разве справедливо, что вы сомневаетесь в его жене? -- сказала она. Тут словно занавес разорвался, и я вдруг понял, как благородно переносила она это неслыханное несчастье и как терпеливо выслушивала мои упреки. -- Надо вернуться и сказать об этом милорду, -- напомнил я. -- Его я не могу видеть! -- воскликнула она. |
