чистых листов, он с жаром принялся за работу.

   Дело подвигалось туго. Мысль уносилась далеко вперед, а рука, выписывая

мелкие цепочки цифр и хитросплетения формул, ползла с черепашьей скоростью.

   Стало ясно, что таким путем ничего не удастся добиться.

   Джек с досады отшвырнул карандаш. Ну, а если просто-напросто плюнуть на

все, захватить рукопись и попытаться бежать из Гринхауза?

   Но куда убежишь? Даже до Сингапура отсюда не добраться за сутки. На

автостраде, безусловно, тотчас же будут выставлены сыщики Харвуда, а

углубиться в джунгли - значит, попасть в руки бунтующих туземцев или же в

пасть к хищнику. Ах, если бы фотоаппарат!

   Удивительное дело: едва лишь он подумал о фотоаппарате, как в воздухе

послышался запах фотопленки. Да, да, слабенький специфический запах, столь

знакомый Джеку со времен увлечения фотографией, усилившись многократно,

теперь ощущался совершенно явственно. Значит, где-то в комнате была

фотопленка!

   Всего лишь несколько часов тому назад инженер рассмеялся бы, если бы

кто-либо предложил ему найти по запаху спрятанную вещь. А сейчас он, как,

может быть, его первобытный предок, раздувая ноздри, поводил головой из

стороны в сторону.

   Короткий шнур "радиошлема" не давал возможности подойти к тому месту, а

без интегратора в темноте окажешься совершенно беспомощным. Однако

Петерсон решился и на это. Он еще раз очень внимательно прослушал весь

диапазон звуков.

   Харвуд говорил ласково, вкрадчиво:

   - ...Миллионы мистера Книппса, слившись с вашими, представят собой

силу, которой не сможет противостоять никто...

   Одновременно послышался капризный голосок Бетси:

   - Ну, что же он так долго?

   Петерсон решительно снял шлем и в наступившей абсолютной темноте на

ощупь двинулся к окну. Первым делом он опустил тяжелую плотную штору,

затем включил давно замеченную настольную лампу и открыл шкаф.

   Ему явно везло. Он обнаружил не только большие запасы

высокочувствительной пленки, но и новейшую модель фотоаппарата "Контакс" с

автоматическим фотоэкспонометром.

   Джек Петерсон фотографировал страницу за страницей, время от времени

наведываясь к "радиошлему", чтобы прислушаться к беседе. Радиосхему он

сфотографировал на всякий случай десять раз. Наконец, завершив дело,

инженер аккуратно сложил страницы рукописи, завязал папку, положил на

место фотоаппарат и опустил в карман восемь кассет по тридцать шесть

снимков в каждой.

   "Пятьсот плюс триста - восемьсот! - думал Джек Петерсон, усаживаясь в

кресло перед интегратором. - Следовательно, каждая кассета стоит сто

миллионов долларов!"

   Но слишком далеко было до воображаемого счастья! Едва надев шлем, Джек

услышал:

   - ...А не поздно ли, Бетси?

   - О, нет, нет, Генри! Я хочу, наконец, видеть ваша чудеса!

   Итак, Харвуд с дочерью миллионера все же идут сюда. Приближается

минута, которая должна решить все.

   Джека охватило странное спокойствие. Обшарив взглядом комнату, он

остановил свой выбор на массивном бронзовом пресс-папье: в сильных руках

оно могло послужить страшным оружием. Определил на глаз расстояния до

главных предметов, чтобы запомнить их взаимное расположение. Поднял и

положил на стол отброшенный ранее карандаш. Выключил интегратор. На ощупь

двинулся к двери. Встал за портьерой, сжимая в руке пресс-папье.

   Проходила минута за минутой.