совершенно правильно поступил, потому что в окошке с моего

подоконника заулыбалась крюкастая морда.

Пулеметные очереди -- я кайфанул от этой музыки больше, чем от

Баха-Бетховена -- помешали червяге скинуть меня, так сказать, с

подножки. Недовольная физиономия скрылась с видом, будто ей не

дали подышать свежим воздухом, длинно сплюнув припасенной для

меня токсичной слюной...

В кабине геликоптера встретился огнедышащий Пузырев.

-- Ну что, накудесил, негодяй, Рэмбо за чужой счет. Чихал я на

барахло в технопарке, понял,-- он для убедительности сморкнулся

в раскрытый люк, по деревенски, одной ноздрей.-- А вот за

вертолет будут вычитывать из моей зарплаты, и, следовательно, из

твоей. Вылет-то коммерческий. Ну что, наборолся вволю? Попросил

бы, мы тебе и "Секстиум" новый поставили б, и складную

баррикаду. Но только дома.

-- Я думал, все бесспорно... как я ошибся, как наказан. Прошу

послать меня на конференцию по птичьим правам!-- кричал бы до

завтра, заряд недовольства я ого-го какой накопил.-- Вы же

видели Мону Лизу, улыбнувшуюся из окна? Неужели такие лица в

вашем вкусе? Вас что, в детстве по Эрмитажу не водили?

Пузырев заметил, что я нахожусь в состоянии фронтового психоза и

несколько утихомирился.

-- Ты только сегодня морду увидел, а я всю жизнь их наблюдаю.

Даже когда в зеркало смотрюсь.

Возмущенный до глубины пуза босс Пузырев стих. Боюсь, по-своему

он был прав. Кроме него и пилота, в кабине сидел еще стрелок,

крутой мужчина в пятнистом комбинезоне и шлеме с зеркальным

забралом; похоже, он и стрекотал из пулемета. Такие бойцы могли

бы повоевать, если бы начальство приказало.

Сама машина была лопухово-салатного, то есть, маскхалатного

цвета; пилот и стрелок явно из какого-то подразделения МВД.

Сейчас вертолет висел метрах в тридцати выше крыши разоренного

технопарка.

А на ней "загорало" под полной Луной пяток червяг. С легкой

грустью и даже укоризною, слегка поигрывая слюнями и хоботками,

они поглядывали на винтокрылую технику со вкусностями внутри.

-- Поднимайте свою тачку, эти зверьки имеют длинные

руки,-- предупредил я пилота. И тот послушался, потянул ручку на

себя.

-- Коммерческий, значит, для меня вылет,-- обида, типичная для

непризнанных героев, продолжала мучить меня.-- Мое потрепанное

тело перевернут вверх карманами, а тем временем

высокопоставленные товарищи начнут искать решение проблемы

червяг политическими средствами, использовать ситуевину для

разборок с министрами.  Всякие профессиональные миротворцы

найдут точки взаимопонимания с животными-повстанцами  и станут

крепить дружбу.  Экологисты скажут, что все мы дети одной

планеты, такой маленькой в безбрежном океане космоса.  Любители

природы будут испытывать чувство искренней симпатии и духовной

близости.  Это только для духовно далеких останутся меры

воздействия и пресечения:  блокирования, оцепления, фильтрации,

карающие кулаки и справедливые дубинки.

-- Сейчас как высажу обратно. Наверное, мало тебе? --

отозвался Пузырев, которому я так надоел.

-- Вопрос поставлен прямо. Может даже ребром.

Придется отвечать: мне не мало. И в самом деле пора на отдых.

-- Наконец, я слышу речи не мальчика, но мужа, -- отозвался

зеркальный шлем и представился.-- Майор Федянин.-- Потом стал

доступно объяснять.-- Вот ты хочешь, чтобы вся держава встала

против этих грызунов.