-- Сейчас половина шестого. К обеду мы как раз доберемся до Годстоу,
потом завернем и выпьем в "Форели", оставим Хардкаслу его машину и вернемся
пешком по берегу. Ведь верно, так будет лучше всего?
Вот мой подробнейший отчет о первом кратком посещении Брайдсхеда; мог
ли я знать тогда, что память о нем вызовет слезы на глазах пожилого
пехотного капитана?
Глава вторая
На исходе летнего семестра кузен Джаспер удостоил меня последним
визитом и великой ремонстрацией. Накануне я сдал последнюю экзаменационную
работу по новейшей истории и был свободен от занятий; темный костюм Джаспера
в сочетании с белым галстуком красноречиво свидетельствовал о том, что у
моего кузена, напротив, сейчас самые жаркие денечки, и на лице у него было
усталое, но не умиротворенное выражение человека, сомневающегося в том, что
он сумел показать себя наилучшим образом в вопросе о дифирамбике Пиндара.
Долг и только долг привел его в тот день ко мне, хотя лично ему это было
крайне неудобно -- и мне, надо сказать, тоже, ибо он застал меня в дверях, я
торопился сделать последние распоряжения в связи со званым ужином, который
давал в тот вечер. Это должен был быть ужин из серии мероприятий,
предназначенных умилостивить Хардкасла, чей автомобиль мы с Себастьяном
оставили на улице и тем навлекли на него серьезные неприятности с
прокторами.
Джаспер отказался сесть: он пришел не для дружеской беседы; он встал
спиной к камину и начал говорить со мной, по его собственному выражению,
"как дядя с племянником".
-- За последнюю неделю или две я несколько раз пытался с тобой
увидеться. Признаться, у меня даже возникло ощущение, что ты меня избегаешь.
И если это так, Чарльз, то ничего удивительного я в этом не нахожу.
Ты, вероятно, считаешь, что я лезу не в свое дело, но я в каком-то
смысле за тебя отвечаю. Ты не хуже моего знаешь, что после... после войны
твой отец несколько утратил связь с жизнью и живет как бы в собственном
мире. Не могу же я сидеть сложа руки и смотреть, как ты совершаешь ошибки,
от которых тебя могло бы оградить вовремя сказанное слово предостережения.
На первом курсе все делают ошибки. Это неизбежно. Я сам чуть было не
связался с совершенно невозможными людьми из Миссионерской лиги, они в
летние каникулы организовали миссию для сборщиков хмеля, но ты, мой дорогой
Чарльз, сознательно или по неведению, не знаю, угодил со всеми потрохами в
самое дурное общество, какое есть в университете. Ты, может быть, думаешь,
что, живя на частной квартире, я не вижу, что делается в колледже, зато я
слышу. И слышу, пожалуй, даже слишком много. В "Обеденном клубе" я по твоей
вине вдруг сделался предметом насмешек. К примеру, этот тип, Себастьян
Флайт, с которым ты так неразлучен. Может быть, он и неплох, не знаю. |