отца он с рождения не знал.  Правда, где-то жила тетка, но в жизни ее Кононыкин

видел всего два раза, и, надо сказать, впечатления она на него не произвела.

     Он перевернулся с боку на бок, кровать под ним заскрипела.

     Ворожейкин по-прежнему сидел  у  окна  и  курил.  Красный огонек  медленно

плясал на фоне мутного серого окна.

     - Как  земля производит растения свои и  как  сад про-изращает посеянное в

нем, - вдруг звучно произнес отец Николай, - так Господь проявит правду и славу

перед всеми народами...

     Затаив дыхание,  Дмитрий ждал,  что святой уфолог, как он про себя называл

Николая,  скажет еще что-то, но тот всхрапнул яростно и громко, после чего тихо

засопел.  "К  черту!  -  решил про  себя Кононыкин.  -  Надо спать.  Завтра все

прояснится.  А то,  может,  мучаемся,  переживаем, а кто-то вроде Орсона Уэллса

пьесочку ставит".

     Глава шестая

     Единственный писатель  Россошек  Николай  Пучеглазов прославился в  начале

девяностых годов,  когда  в  районной газете  "Заветы Ильича" в  течение месяца

опубликовал две  большие  статьи.  Первая  была  посвящена тяжелому сталинскому

наследию и рассказывала о судьбах россошчан в застенках НКВД.  Жертв сталинизма

было две -  бухгалтер колхоза "Надежда" Иван Иванович Бур-лаченко, арестованный

за  крупную  для  того  сурового времени  растрату,  и  колхозный пастух  Федор

Жмаченко, осужденный за антисоветскую агитацию. Среди кого он вел эту агитацию,

установлено не было даже умелым следствием тех лет,  но в  приговоре отмечалось

резкое снижение удоев  в  стаде,  выпас  которого осуществлял Жмаченко.  Статья

Пучеглазова изобиловала ссылками  на  А.Н.  Яковлева,  историка Роя  Медведева,

Авторханова и других светочей демократического движения.  Но надо сказать,  что

время было беспокойное,  шестая статья Конституции еще действовала, да и статья

семидесятая Уголовного кодекса  Федерации  представляла определенную опасность,

поэтому Пучеглазов решил подстраховаться и  через неделю опубликовал в  той  же

газете статью "Выше знамя ленинизма",  в которой призвал россошчан сплотиться в

борьбе  за  построение  светлого  коммунистического  будущего  и  социализма  с

человеческим лицом.  Районная газета к  областному руководству попадала лишь  в

виде отдельных вырезок. Поэтому демократическая заметка попала к демократически

настроенным лидерам, а прокоммунистическая - к их идейным противникам. И у тех,

и  у  других  творчество Пучеглазова заслужило  положительную оценку,  поэтому,

когда  Николай  решил  выпустить  свою   первую  книгу  стихов  под   названием

"Сыромять",  ему  не  препятствовали и  даже  оказали благосклонную помощь  как

демократы,  так и коммунистические ретрограды. Псевдоним Пучеглазов избрал себе

красивый и звучный - Никола Воскресенский.

     В  дальнейшем Пучеглазов-Воскресенский искусно  лавировал  в  политическом

лабиринте,  в  зависимости от обстоятельств и  того,  кто в тот или иной период

находился у  власти,  выпускал то  сугубо демократический сборник "Приватизируя

околицу",  то выдержанную в  стиле тридцатых годов коммунистическую поэму "Плач

по советским колхозам".