деревенщикам,  но  там ряды были довольно тесными,  и  Пучеглазов,  помыкавшись

среди урбанистов, начал писать так называемую строевую прозу. После того как он

дважды ошибся в уставных положениях,  из строевой секции его вежливо попросили,

и  Пучеглазов снова вернулся на  вскормившую его стезю поэзии.  Одна за  другой

вышли  его  книги  стихов "Посконь",  "Лю-бава"  и  "Зари  божественный закат",

Николая   избрали   ответственным  секретарем   царицынского  отделения   Союза

писателей,  но тут наступило время рыночных отношений,  и оказалось,  что стихи

можно печатать только в многотиражках или за собственный счет.

     После   долгих   и   голодных  раздумий  Николай   Пучеглазов  вернулся  к

документалистике.

     Причиной тому стал вышедший на  экраны фильм Тен-гиза Абуладзе "Покаяние".

Озарение пришло внезапно.  Так бывает,  когда на  голову тебе сваливается кусок

шифера с недостроенного коровника. Да, это была вечная

     тема!

     Вначале  он  призывал к  покаянию нерадивых строителей из  лиц  кавказской

национальности. Николай призывал их честно рассказать народу, сколько денег они

передали  взятками  председателю и  куда  продавали  материалы,  похищенные при

строительстве.  Кавказцы фильм своего земляка Абуладзе не смотрели и на призывы

правдолюба отреагировали крайне агрессивно. Выписавшись из больницы, Пучеглазов

решил не искушать судьбу и ударился в

     политику.На страницах районной многотиражки он призвал к  покаянию местных

коммунистов, особенно за ихние репрессии и зверства. Местным коммунистам в годы

репрессий было по пять-шесть лет,  и  каяться за чужие грехи они не хотели.  Но

демократически настроенным кругам  идея  Пучеглазова понравилась,  и  он  снова

замелькал на  страницах центральной прессы,  а  один  раз  сидел  даже  рядом с

известным писателем Тучкиным на телевизионной конференции,  демонстрировавшейся

по ОРТ.

     Но тут Пучеглазов допустил роковую ошибку.  Уверовав в свою значимость, он

призвал к покаянию приватизаторов, которых в то время возглавлял известный всей

России человек,  чье имя старались лишний раз не  называть,  чтобы не  вызывать

никому не нужного народного раздражения. Главный приватизатор поморщился. Этого

легкого раздражения было  достаточно,  чтобы Пучеглазова схватили за  шиворот и

бросили в Россошки, словно слепого котенка в помойное ведро.

     В Россошках Николай прозябал.  Нет,  он регулярно печатал в местной газете

свои стихи и  заметки,  причем делал это настолько часто,  что газету в  народе

прозвали  "Пучеглазовкой",  хотя  официальное  название,  которое  дали  газете

районные власти, было "Воскресение".

     И  тут  наконец произошло событие,  заставившее Пучеглазова встрепенуться,

словно коня  при  звуке  боевой трубы.  В  сообщении по  радио он  услышал клик

времени и понял, что именно ради этого он появился на свет.

     Страх,  который в  первые мгновения вскипел в  нем пенной волной,  уступил

место холодному и расчетливому азарту.