прости!  Честное  благородное,  редактор подлец,  он  исказил  мою  гражданскую

позицию,  веришь?  Я же всегда тебя уважал как человека, ценил как специалиста,

любил как односельчанина!  Ты ж мне в детстве заместо брата был!  - Видно было,

что,  позволь ему Степанов, Пучеглазов не раздумывая и к ручке приложился бы, и

в  щеки  троекратно  облобызал.  Но  Степанов  только  отчужденно  сторонился и

смущенно молчал.

     Схватив со  стола  газету,  Пучеглазов принялся с  остервенением рвать ее.

Бросив  обрывки  в  урну,  Николай  повернулся  к  собравшимся с  просветленной

улыбкой.

     - Еще шесть штук осталось,  - сообщил он. - Почти весь тираж собрал, всего

шесть штук еще найти надо.

     По-спринтерски  взмахивая  руками,   он  устремился  вдоль  улицы  дробным

галопом. Сидящие за столом проводили его неодобрительными взглядами.

     - Совесть проснулась,  -  удивленно покачал головой Степанов.  -  Гляньте,

мужики, даже на человека стал похож!                                       

     Отец  Николай  гулко  кашлянул.  Похоже  было,  что  где-то  его  накануне

сквозняком протянуло.

     - Что говорить, - бухнул он. - Истинно сказал Иов

     "Блажен человек, которого вразумляет Бог".

     - Осознал,  значит,  - закивал Ворожейкин, - Я так скажу: в любом человеке

живет и светлое,  и темненькое.  А совесть -  она как регулятор. Вот проснулась

она у Пу-чеглазова и в светлую сторону обратила!

     Кононыкин фыркнул:

     - Размечтались!  Совесть,  светлая  сторона...  Вы  из  этого  Пучеглазова

джеддая не  делайте.  Все  гораздо проще,  он  вчера обращение не  дослушал,  а

сегодня узнал, что за брехню больше дадут.

     Они  посидели,  помолчали.  День был обычным -  солнечным и  без ветра.  В

синеве небес наблюдалось слабое серебристое шевеление - словно паутину трепало.

     - Пойду,  -  сказал Степанов.  -  Вам хорошо,  вы  приезжие,  забот у  вас

никаких.

     - Какие теперь заботы,  -  сказал Кононыкин.  -  Подумаешь,  куры  недоены

останутся, свиньи нестрижены. Потерпят до завтра. А там всех досыта накормят!

     Степанов рассудительно покачал головой:

     - Чудак ты.  Я курей да поросят еще вчера распустил на все четыре стороны.

Нас карать будут, с людей спросится! Что ж им-то мучиться, когда нас заберут?

     - А  куда ж  ты тогда торопишься?  -  удивился Кононыкин.  -  Какие у тебя

заботы? Посуда не мыта? Белье не стирано?

     Степанов встал.

     - Окно докрасить хочу, - просто объяснил он. - Половину выкрасил, а другую

не  успел.  Может,  оно теперь и  ни  к  чему,  но все-таки душа красоты хочет.