Всадники легко перемахнули Вопь и на рысях помчались дальше, по тенистой лесной дороге. После полудня они остановились перекусить возле живописной речушки. Ширины в ней было всего четыре шага, но зато она оказалась единственной на всем пути рекой, через которую был перекинут самый настоящий мост: дубовые балки с бревенчатым настилом. В лесу пахло свежестью, чистотой; в ярких солнечных лучах колыхались полупрозрачные изумрудные листья, слепили белизной березовые стволы, покачивались резные папоротники - и над всем этим великолепием колыхалась разноголосица птичьих трелей.

    -  Надо же, как распогодилось. - Пахом допил из фляги пиво и вогнал пробку в горлышко. - А к вечеру, чую, опять морось затянет. Капризная ныне погода, по три раза на дню меняется. Хорошо бы под крышей ночевать, княже.

    -  Вдова говорила, за Межой, на переправе, постоялый двор есть, - поднялся Андрей. - Если поторопимся, должны успеть. По коням!

    Мысль о ночлеге в лесной слякоти, под всепроникающим дождем заставила всадников гнать скакунов широкой рысью. Впрочем, лошади, словно уяснив прогноз старого вояки, не протестовали; они мчались и мчались вперед, не сбиваясь на шаг и не фыркая, не жалуясь на усталость. Дорога разрезала лес почти по прямой, лишь изредка огибая холмы с крутыми склонами или пахнущие гнилью болота.

    Пять часов хода - и узенький тракт внезапно раздался в стороны, превратившись в обширную площадку, истоптанную копытами и раскатанную обитыми железом тележными колесами. Здесь горели два костра, возле которых прихлебывали простенькое варево с десяток крестьян. Телег, повернутых оглоблями на север, скопилось еще больше - пожалуй, с два десятка. Но лошади оставались запряжены лишь в четыре повозки, остальные скакуны бродили по краю поляны, ощипывая лезущую на свет траву и молодые ивовые побеги.

    -  Это еще что за пробка образовалась? - не понял Зверев.

    Он объехал телеги по правому краю и натянул поводья на причале, что выдавался метра на три в подернутую мелкой рябью реку. Второй причал, в точности копирующий этот, стоял по ту сторону, саженях в пятнадцати, возле него покачивался бревенчатый плот с настилом из тонких жердей.

    Вроде и неширока река, десять метров всего - вроде Днепра, - да в прозрачной воде было видно, как дно круто уходит в глубину, размываясь на глубине не меньше человеческого роста.

    -  Кабы брод был, самолета бы не сколачивали, - словно угадал его мысли Пахом. - Проще перевозчиков дождаться, нежели добро опосля сушить.

    -  И где они? - недовольно стукнул Андрей кулаком по луке седла. - Стемнеет скоро. Мы для того так торопились, чтобы теперь за полверсты от двора ночевать? Хорошо хоть, дождя пока нет. Но небо, глянь, затягивает.

    -  Сервы с утра скучают, княже, - выехал на причал Изольд. - Сказывали, за весь день на той стороне ни единой души не появилось. Ни перевозчиков, ни простого люда, ни ребятни рыбку половить.

    -  Никого за весь день? - не поверил Пахом. - Быть такого не может!

    -  Дык я мужиков спросил, - пожал плечами холоп. - Они так сказывали, я лишь повторил.

    -  Странно сие, княже… - покачал головой дядька.

    -  Только не говори, что это против нас очередная засада, - хмыкнул Андрей. - Может, у них страда, все люди в поле. Или наоборот, праздник какой. Дорога, вон, ненаезженная. Тут, может, один путник в три дня появляется.