Путники въехали в реку. Вержа имела тут ширину метра три, а глубину - немногим ниже колена. Или, как говорили на Руси - ниже чеки тележной. На любом возке можно ехать, и даже оси не замочишь, не то что поклажи. Понятно, почему дорога именно с этой стороны подходила. Через Днепр с бродом дело обстояло похуже - там и зачерпнуть недолго.

    За рекой потянулись сенокосы, луга, перелески, пастбища - но вот полей по эту сторону уже не встречалось. Минут через десять всадники придержали коней перед обещанным вдовой россохом.

    -  Та-ак, - припомнил Андрей, - левый совсем зарос, наезженный в усадьбу ведет. Значит, нам прямо.

    Второе перепутье дорог встретилось примерно через час, уже в лесу. Но здесь сомнений не было вовсе. В Великие Луки следовало поворачивать на север, вправо. И путники надолго втянулись в шелестящий глянцевой листвой, непривычно светлый из-за снежно-белых стволов, березняк.

    Ближе к полудню дождик успокоился, на небе развиднелось. В солнечных лучах заискрились капельки воды на густом травяном ковре. Словно испугавшись, дорога вильнула в густой ельник, но уже через версту снова оказалась в березовой роще, местами перемежаемой темными вкраплениями осины. И за все время - ни одной сосны! Андрей откровенно соскучился по этому стройному и пахучему, родному северному дереву.

    -  Интересно, из чего они дома строят? - не выдержал он. - Из березы, что ли?

    -  Из осины, вестимо, - отозвался Пахом. - Она, знамо дело, воды не боится, не гниет совсем. Для баньки - самое милое дело осиновый сруб ставить. Отчего и обычную избу с нее, родимой, не срубить?

    -  Отчего же тогда мы из сосны да дуба строимся, а не из осины?

    -  Шутишь, княже? Сосна завсегда прямая стоит, а из осины куски прямые выбирать приходится. А дуб, особливо мореный, крепче стали. Опять же, у нас окрест токмо сосны и дубы растут, осину еще найти надобно. А тут вон она - руби не хочу.

    -  Смотрите, - привстав на стременах, указал вправо от дороги Изольд. - Никак, деревня?

    -  Токмо тихая какая-то, - понизил голос дядька. - Странно.

    -  Думаешь, засада? - Андрей потянулся к сабле, погладил рукоять. - Коли так, давай посмотрим. Илья, заводные кони на тебе…

    Князь повернул Аргамака и ломанулся к просвечивающим меж березами домам прямо сквозь низкие рябинки, растущие так густо, словно кто-то просыпал здесь ведро с собранными зачем-то кистями.

    -  А чего тут? - поворачивая следом, все же спросил холоп.

    -  Коли засада - на дороге ждать станут, олух, а не в кустах, - пояснил Пахом и пустил гнедую кобылу вскачь, нагоняя господина.

    Перед домом раскинулся широкий, давно не полотый огород. На грядках росли подсолнухи вперемежку с морковью, одуванчиками и редиской. Дом смотрел на гостей, словно бельмами, двумя затянутыми пузырем окнами, с трубы выкрошилась глина, на толстой, взъерошенной кровле из дранки гордо тянулись к небу несколько хлебных колосьев. Андрей хмыкнул, объехал избу - и оказался на выстланной подорожником поляне с колодцем посередине. Стали видны еще две избы, что стояли дальше от дороги. Обе такие же тихие, с растущей вокруг крыльца высокой травой.

    -  Какая засада, Пахом? - натянул поводья Зверев. - Тут с весны никто не ходил! Вечно тебе всякие страсти мерещатся.

    -  Лучше перебояться, княже, нежели ворогу попасться. А отчего это деревню бросили? Место, гляжу, хорошее. Река, вон, широкая рядом.