|
И если кто-то будет настаивать на обратном, он – конченный лгун. Таких нужно стирать в поро-шок. Катагири кивнул. Чтобы как-то успокоиться, он взял чашку и отхлебнул чаю. – Вы говорили, что хотите спасти Токио от разрушения? – Именно так. – Какого рода это разрушение? – Землетрясение, – сурово понизил голос Дружище Квак. Катагири смотрел на лягушку, раскрыв рот. Тот же молча уставился на Катагири. Их взгля-ды сцепились. Затем Дружище Квак продолжил: – Очень сильное землетрясение. Оно потрясет Токио восемнадцатого февраля в полдевято-го утра. То есть через три дня. И будет еще сильнее, чем в Кобэ. Предполагаемое количество жертв – сто пятьдесят тысяч. Большинство – в час пик, когда с рельсов сойдут электрички. Об-рушатся автострады, обвалится метро, опрокинутся монорельсы. Начнут взрываться цистерны, дома, погребая под собой людей, превратятся в горы развалин. Повсюду вспыхнут пожары. На дорогах возникнут заторы, «скорые помощи» и пожарные машины выстроятся в беспомощные очереди. Люди будут тупо погибать. Погибших-то как-никак сто пятьдесят тысяч. Настоящий ад. Люди уже в который раз будут вынуждены признать, насколько это опасная штука – урбанизация. – Закончив эту тираду, Дружище Квак слегка кивнул. – Эпицентр – недалеко от районной администрации Синдзюку. Так называемое землетрясение подземного типа. – Недалеко от администрации Синдзюку? – Если говорить точно, прямо под вашим отделением Трастобезопасного банка Токио. Повисла мрачная тишина. – И что, стало быть… – залепетал Катагири, – вы –это самое землетрясение… – Именно, – кивнул Дружище Квак. – Именно так. Мы вместе с вами, господин Катагири, проникнем в подземелье Трастобезопасного банка Токио, где сразимся с Дружищем Червяком. Немало сражений вынес Катагири – ведь он работал в отделе контроля финансов. Все ше-стнадцать лет после окончания университета, день за днем на одном и том же месте бился он за то, чтобы займы банку возвращали. Подразделение это – вообще не самое популярное. Все стре-мились деньги только выдавать. Особенно это было актуально в эпоху экономики «мыльного пузыря», когда их девать было некуда. Было бы что заложить: землю или ценные бумаги, – и стоило лишь назвать кассиру необходимую сумму, пропорционально которой росли его, кассира, трудовые достижения. Но бывало, что люди прогорали, и тогда наступал черед Катагири. Особенно у него прибавилось работы, когда «мыльный пузырь» лопнул. Упали цены на акции, подешевела земля, залог потерял свой первоначальный смысл. – Сколько сможешь, но урви налом, – раздавался приказ сверху. Квартал Кабуки на Синдзюку – рассадник насилия в Токио. С давних пор здесь доминиру-ет якудза, к ней причастны корейские преступные группировки, не Дремлют китайские мафиози. Квартал утопает в оружии и наркотиках. Не всплывая наружу, кочуют из одного места в другое огромные деньжищи. И только люди пропадают, как дым. Сколько раз Катагири, пытаясь вытребовать деньги обратно, попадал к бандитам. Те угрожали, обещали с ним расправиться, но страшно ему не было. Какой смысл убивать простого банковского клерка? Хотите зарезать – режьте. Хотите убить – убивайте. Ни жены, ни детей у него нет. Родители уже в могиле. Младшие брат и сестра окончили институт и у каждого давно своя семья. Ну, убьют – никому от этого плохо не станет. Даже самому Катагири. И Катагири оставался спокоен, чем выводил из себя окружавших его якудз. А потому в оп-ределенных кругах даже прослыл человеком с железными нервами. Но сейчас он совершенно ничего не понимал и даже не представлял себе, как поступить. Что это еще за история? Дружи-ще Червяк… – Кто он такой, этот самый Дружище Червяк? – опасливо спросил Катагири. |
