|
Он открыл глаза. Все тело было мокрым от пота, будто его окатили из ведра. Никаких насекомых – лишь тело зудит от их скользких прикосновений. – Опять кошмар? Бедненький вы. Сестра быстро приготовила раствор и вколола ему в руку. Катагири сильно и глубоко вдохнул, затем выдохнул. Сердце колотилось. – Что вам такое снится? Где сон, где реальность – эту грань он уловить не мог. – Не все то правда, что мы видим, – сказал сам себе Катагири. – Точно, – улыбнувшись, подхватила медсестра. –Особенно, что касается снов. – Дружище Квак, – пробормотал он. – Что он такого сделал, этот ваш Дружище Квак? – Он один спас Токио от землетрясения. – Вот и славно, – согласилась медсестра и поменяла капельницу. – Вот и хорошо. Куда еще для Токио бед? Расхлебать бы то, что есть. – Но Дружище Квак погиб и его больше нет. Или вернулся в муть. И больше сюда не при-дет. Медсестра улыбнулась и промокнула лоб Катагири: – Вы, кажется, любили этого самого Дружища Квака. – Паровоз, – слабеющим языком произнес Катагири. – Сильнее всех. Закрыл глаза и погрузился в тихий сон без сновидений. Медовый пирог 1 – Медведь Масакити набрал столько меда, что есть –не переесть. Перелил его в ведерко, спустился с гор и пошел в город его продавать. Масакити был известным бортником. – А откуда у медведя ведерко? – спросила Сара. – Просто было и все. Валялось на дороге, вот он и подобрал. Подумал, когда-нибудь при-годится, – объяснил Дзюнпэй. – Вот и пригодилось. – Точно. Медведь Масакити пошел в город, приглядел на площади местечко, выставил таб-личку «Вкусный натуральный мед, полный стакан – 200 иен» и начал торговлю. – Что, медведь умеет писать? – Ноу. Писать медведи не умеют, – сказал Дзюнпэй. – Он попросил одного мужичка, сто-явшего рядом. Тот и написал ему карандашом. – А деньги считать он умеет? – Йес. Деньги считать умеет. Масакити с детства жил у людей. Там и научился говорить и считать деньги. Он смышленый. – Значит, он отличается от обычных медведей? – Ага, от обычных немного, но отличается. Масакити – медведь особенный. Поэтому его сторонятся медведи неособенные. – Что значит «сторонятся»? – Ну, значит, говорят: «Смотри, кого он из себя строит» – и стараются с ним не дружить. Не могут с ним поладить. Особенно не любит Масакити дебошир Тонкити. – Бедный Масакити. – Действительно бедный. Хотя… по виду он медведь, но люди так не считают. Говорят: «Ты умеешь и деньги считать, и на человеческом языке говорить». Но ни те ни другие полно-стью своим его не признают. – Бедный, бедный Масакити. А друзей у него нет? – Друзей – нет. Медведь ведь в школу не ходит. Где же ему найти себе друзей? – У Сары в садике друзья… есть. – Конечно, – сказал Дзюнпэй, – конечно, у Сары есть друзья. – А у Дзюн-тяна есть друзья? – Саре было лень произносить полное «дядя Дзюнпэй» и она звала его просто «Дзюн-тян». – Папа Сары – мой самый лучший друг. И мама тоже очень хороший друг. – Хорошо… когда есть друзья. – Точно – сказал Дзюнпэй. – Хорошо, когда есть друзья. Твоя правда. Дзюнпэй часто рассказывал Саре перед сном только что придуманные истории. Когда она чего-то не понимала – задавала вопросы. Дзюнпэй обстоятельно отвечал на каждый. Вопросы все как на подбор: острые и глубокие. Обдумывая ответ, Дзюнпэй выкраивал время, чтобы сочинить продолжение. |
