Не дожидаясь, пока она договорит, я выбегаю из кафе.

И, хвала небесам, вскоре нахожу Реджи в парке. Одетая в широкую парку, шерстяную шапку, шарф и перчатки, она лежит на покрывале в красно белую клетку рядом с празднично украшенным деревом, потягивает прямо из упаковки вино и, пока от ее дыхания образуются ленивые белые облачка, покачивает головой в айрподсах, из которых доносится музыка. Я узнаю «Pictures of You» группы «The Cure». И это моментально возносит Реджи от простого любовного интереса до божества.

Я приседаю рядом на корточки, глядя, как она покачивает головой с закрытыми глазами. Когда она их распахивает, нащупывая на покрывале очередной кусочек сыра, из ее рта вырывается возглас. С опозданием понимаю, что нахожусь всего в паре сантиметров от ее лица.

– Какого черта! Го? Это ты?

– Что, прости? – Я моргаю.

– Тебя зовут Го. – Она вынимает из ушей айрподсы и бросает их на покрывало.

Я нахожусь за невидимой границей – за краем покрывала – на темной траве, от которой слегка пахнет дождем, землей и собачьей мочой. В голове мимолетно мелькает вопрос, какая доля этого запаха исходит от парка, а какая от ее ноги.

– Я Гораций, – поправляю я. – А ты – Реджи.

Не знаю, зачем я ей это говорю. Уверен, она отлично знает, как ее зовут.

– Реджина. – Она пренебрежительно машет рукой, словно признаваясь в постыдном грехе. – Но все зовут меня Реджи.

– Извини, что убежал, не оставив чаевых, Реджи. – Всматриваюсь в ее лицо в надежде найти там такое же дикое обаяние и детское озорство, которое заметил в ней во время своих неудачных свиданий. Каждый раз, когда наши взгляды встречались, она иронично выгибала бровь, как бы говоря: «Серьезно, это и есть твоя жизнь?» На что мне хотелось ответить: «Нет, даже близко».

Но пока ее лицо выглядит серьезным, без лишних эмоций. Она насторожена. Но ее можно понять, ведь я помчался за ней, как дикарь.

– У меня возникло неотложное дело на работе, но вот, держи. – Протягиваю ей двадцать евро, ведь объяснять, что оставил чаевые ее австралийской приятельнице как то неловко и столь же по джентельменски, как не уступить пожилому место в метро.

– Как… – она берет банкноту, растеряно глядя на нее, – романтично?

– Я умею быть романтичным, – уверяю ее.

– У тебя точно море опыта, – бормочет она.

Думаю, я это заслужил.

– Позволь угостить тебя бокалом вина, – предлагаю я, сверкнув извиняющийся улыбкой. Похоже, на любовном фронте у меня намечается улучшение. Двухнедельный роман с шикарной американкой – не самое страшное, что может случиться со мной до отъезда в Лондон. К тому же я смело смогу сообщить Юджи, что честно пытался наладить свою личную жизнь.

– Серьезно? – Реджи задумчиво постукивает себя по подбородку. – Твое увлечение свиданиями уже напоминает зависимость. Это будет твое третье свидание за сегодняшний день, если я соглашусь. – Слово «свидание» она заключает в воздушные кавычки. – Не слишком ли дорогая привычка? Азартные игры и то кажутся менее затратными.

У меня вырывается смешок. Скорее даже фырканье, и я качаю головой.

– У меня нет зависимости от свиданий.

– Значит, ты мазохист? – интересуется Реджи.

Снова качаю головой.

– Обычно я не хожу на свидания.

– Все, я тебя раскусила. Ты сутенер. – Ее глаза округляются. Они сверкают, как редкие бриллианты – голубые с золотистыми крапинками, словно небо, окрашенное закатом, когда перед наступлением ночи на нем появляются звезды.

        Господи! Она превращает тебя в размазню, а ведь ты еще даже с ней не переспал.