Под ее неоцененной, поражающей красотой скрывается уязвленная, стойкая девушка, которую я отчаянно пытаюсь понять. Я хочу знать, что ее раздражает, что вдохновляет, завораживает, провоцирует. Черт, она так очаровательна, что я хоть сто лет слушал бы, как она говорит о туфлях, и дал бы денег на любую ее причуду, даже если б они понадобились на операцию по добавлению маленьких хэллоуинских глазок на каждый сантиметр ее лба.

Она меняет тему разговора.

– Тебе нравится быть менеджером хедж фонда?

Я пожимаю плечами.

– Это то, чем я занимаюсь.

– Значит, нет, – усмехается она, откусывая пиццу. – У тебя есть хобби?

– Я помогаю своему пожилому соседу делать керамические вазы. Каждую субботу он продает их на рынке неподалеку. Этим я занят, когда не работаю.

– Как мужественно, – дразнит она, поигрывая бровями.

– Поверь, я достаточно уверен в своей мужественности, – ухмыляюсь я.

– Ну конечно.

– Можешь проверить сама.

– Это часть услуг твоего сутенерского бизнеса?

– Наш девиз – мы стремимся доставить максимальное удовольствие . – Я сверкаю улыбочкой мерзкого торговца автомобилями.

Она смеется, и ее смех отдается у меня в груди.

– Что у тебя на уме? – смеется она.

Она сообразительна, умна как дьявол и столь же очаровательна. Я не могу вспомнить, когда в последний раз женщина так сильно меня привлекала.

– Все.

Я откладываю пиццу, наклоняюсь и, положив ладонь ей на затылок, привлекаю к себе. По сравнению со мной она такая миниатюрная. Ее дыхание ускоряется, а кожа становится горячей. Я слышу мягкий стук, с которым ее кусок пиццы падает на картонную коробку между нами. Что то меняется в атмосфере. Она становится плотной, напряженной, тяжелой.

– У меня на уме все, Реджина Лапенус.

Она резко вдыхает, когда я, загипнотизированный ее пухлыми губами, большим пальцем приоткрываю ее розовый рот. Как же здорово он будет смотреться на моем…

        Парень, полегче.

– Если ты прямо сейчас на меня не запрыгнешь, я сделаю это сама. Просто решила проговорить это вслух, – предупреждает она.

У меня вырывается низкий, хриплый смешок, после чего мой рот обрушивается на ее губы, срывая сладкий поцелуй, который уже меня ждет. Она впускает в рот мой язык, и я со стоном беру ее щеки в ладони, тянусь к ней, чтобы быть еще ближе.

Раздается тихий звук, словно мы что то раздавили, и взглянув вниз, мы обнаруживаем, что моя рубашка «Прада» перепачкана жирным соусом от пиццы.

– Отлично, теперь не я одна пахну и выгляжу так, словно провела долгий день на работе, – усмехается Реджи, ловит меня зубами за нижнюю губу и, дразня, тянет.

Я чувствую, как в груди зарождается нечто… смех или восхищение. Или и то, и другое.

Беру ее за руку и веду в душ.

Сегодня мы будем пахнуть лишь моим органическим мылом за восемьдесят евро и сексом.

        Глава 3

        Реджи

Утром я и помыслить не могла, что в конце дня окажусь в квартире Не сутенера Го – будь я в Америке, я бы назвала ее пентхаусом, – где мы будем есть пиццу и целоваться. Мне даже плевать на помидорно орегано луковое дыхание с нотками чеснока, которое есть у нас обоих.

Я знаю лишь то, что мы идем в его ванную, чтобы смыть с себя суету дня и два его предыдущих свидания, а также въедливый и ужасный запах жареного и собачьей мочи.

Еще это значит, что мы скоро разденемся.

Я определенно в восторге от такой перспективы.