– Нет.

– Они не могут сами справиться, но пытаются учить меня справляться. Ты сам все увидишь. Это не дом, Яр, это хренов мемориал. Я хочу, чтобы ты просто посидел рядом и ну… поддержал. И чтобы они видели, что у меня есть друзья… приличные.

– Это я то? – усмехнулся он, вспомнив мать Рады.

– Ага, у тебя лицо доброе, – утешила его Яна.

Он с сомнением посмотрел на свое отражение в синем окне.

– Ну, пусть доброе, – решил согласиться Яр. – Далеко живут то?

– Рядом совсем. – Яна щелкнула зажигалкой и на миг размыла лицо горьким сигаретным дымом. – Лем меня ругает за ментоловые сигареты, – зачем то сказала она. – Говорит, я их больше выкуриваю, потому что вкуса не чувствую…

Яр только хмыкнул и встал из за стола. Он так и не понял, какие у этих двоих отношения, но вообще то и не особо стремился понимать.

– Готова?

– Да… тарелку тут оставь, я потом помою…

Взгляд у нее был отрешенный, а улыбка почти нарочито вымученной. Яр подумал, что Яна наверняка наврала ему про родителей, и они на самом деле ужасные люди. Она глубоко вздохнула и взяла его за рукав.

…

«Ужасные люди» жили в чистой и светлой квартире на втором этаже деревянного дома, идущего под снос. Когда Яр увидел дом, он решил, что точно знает, что встретит внутри – сырость, потемневшие доски и гниющие куски минваты. Трещины и плесень, доедающие жилье. И тщетную борьбу с упадком.

К его удивлению, квартира ничем не отличалась от любой опрятной квартиры в хорошем доме. Обои казались поклеенными недавно и нигде не отставали от стен, полы были ровными, а потолки – чистыми. Ничего не текло и не гнило.

Их встретила мать Яны, Диана Викторовна. Она была миловидной, у нее был приятный голос, а еще от нее ощутимо попахивало джином. Яр так очаровался этой колючей слабостью в уютном домашнем образе, что прослушал вопрос.

– Вы новый друг Яны? – с улыбкой повторила она, забирая у него тяжелую кожаную куртку. Почему то Яру стало неловко.

– Да, мы друзья, – легко соврал он. Сейчас точно был неподходящий момент задумываться, мог ли он считать Яну подругой.

– Вот видишь, – строго сказала она Яне. Яр ждал, что она договорит, но Диана Викторовна уже скрылась на кухне.

– Вы голодные?

– Нет, мы… – начал было Яр.

– Да, – угрюмо перебила его Яна. Мрачно посмотрела на Яра, сама повесила свое пальто на вешалку у двери.

– Папа скоро вернется, – сообщила Диана Викторовна с кухни. – Задержался… Мойте руки, садитесь…

Яр пропустил Яну в ванную и молча наблюдал, как она остервенело трет руки куском белоснежного мыла, взбивая плотную кремовую пену. Ее плечи опускались все ниже, а губы она сжала так, что помада испачкала подбородок.

– Не умеют справляться, говоришь? – наконец не выдержал Яр. Ему казалось, Яна вот вот разрыдается.

Она подняла на него сухие красные глаза и с неожиданной ненавистью процедила:

– Тут ничего не изменилось. Мыло «на четверть из крема», Вета такое покупала. Они делают вид, что она жива.

Яр хотел сказать, что они просто покупают мыло, но снова решил промолчать. Яна с отвращением вытерла руки об юбку.

Кухня была такая же – светлая и теплая. Красные занавески с желтыми оборками почти закрывали синюю осеннюю темноту за окном, оставляя только полоску у подоконника, узкую и безопасную.

Яр осторожно сел на белый табурет, готовясь встать, как только он заскрипит. Яна села рядом, сложила руки на коленях и уставилась на скатерть.