– Как вы с Яной познакомились? – наконец нарушила молчание Диана Викторовна. Она приоткрыла крышку белой, расписанной маками кастрюли и подозрительно принюхалась. Если бы она спросила Яра, он сказал бы, что пахнет восхитительно, но, к сожалению, она спросила о другом.

– Я брал кассеты в прокате… – начал врать Яр.

– Мы познакомились на… – перебила его Яна, зло сверкнув глазами, и вдруг осеклась, и миролюбиво закончила: – Показе. Смотрели «Молчание ягнят».

Яр понял, что ей хотелось уязвить мать напоминанием о маньяке, но она вовремя вспомнила, что он может и не желать делиться своим горем.

А «Молчание ягнят», скорее всего, было простой оговоркой. Впрочем, она достигла цели – когда Диана Викторовна обернулась, улыбки на ее лице больше не было.

– Кто то еще смотрит такие фильмы, – глухо сказала она. Капля густого оранжевого соуса сорвалась с половника и оставила на светлом линолеуме неопрятную кляксу.

– Смотрит, мама, представь себе. Не все делают вид, что ничего такого не происходит.

Яна говорила, не глядя матери в глаза, а Яру хотелось ее одернуть. Сказать, что ее никто не тащил сюда силой, и что эта женщина потеряла дочь, и достойна сочувствия даже если покупает неправильное мыло. Но, конечно, ничего подобного он не сказал.

– А что вы думаете о группе «Дискотека Авария»? – многозначительно спросил он, вспомнив русую девушку Лену.

– Что?.. – растерянно переспросила Диана Викторовна. Опустила половник в кастрюлю, сняла с батареи тряпку и стала оттирать пятно. – Куркума, – расстроенно пробормотала она. – Очень все красит, наверное, след останется…

– Давай я попробую, – пробормотала Яна, словно устыдившись прошлой резкости. – Есть у тебя перекись?..

От тягостной сцены Яра спас звонок в дверь. Диана Викторовна, бросив тряпку в раковину, пошла открывать.

– Ты думаешь, я плохая? – глухо спросила Яна.

– Нет, – честно ответил Яр, – не думаю. Думаю, нам всем плохо. И твоим родителям, наверное, тоже нужны…

Он не смог подобрать слова. Кто им нужен? Друзья? Пьяная компания Яны? Дочь?

– Мне здесь плохо, – пожаловалась Яна. – Я хожу, потому что «им нужны»… а я… я… А это мой папа, Сергей Степанович.

Яр обернулся. Отец Яны появился на кухне совершенно бесшумно, а может, Яр так сосредоточился на мыслях о друзьях и мыле, что не заметил его.

– Добрый день, – Яр привстал и протянул руку.

– Здравствуйте здравствуйте, молодой человек!

У Сергея Степановича была мягкая улыбка. Яр такие видел только у заслуженных педагогов на старых фотографиях. Улыбка текла в желобки морщин, заполняла их и словно подсвечивала его лицо. Рука у него была сухая и теплая, пожатие – крепкое, а глаза – светло голубые, как у Яны, но совсем без злых искр, что плясали во взгляде его дочери.

– Ярослав. Я друг Яны. – Второй раз эти слова дались ему еще легче.

– Вам чая налили? Дианочка, ну что же ты, – он загремел кастрюлями в шкафчике у раковины.

Яр только открыл рот, чтобы сказать, что пить не собирается, к тому же он заметил неодобрительный взгляд Дианы Викторовны, но Сергей Степанович уже выпрямился. У него в руках была высокая бутылка из темного стекла. Без этикетки, с замотанным тряпкой горлышком. Яр сразу понял, что ничем хорошим это не кончится, и отец Яны поспешил подтвердить его догадки:

– Чача! Друг из Армении прислал…

Яр поймал обреченный взгляд Яны, устремленный на бутылку.