Лена постучала в калитку:

– Эй, дядя Федя! Открывай!

Залаяла собака, потом на стук вышел заспанный сторож:

– А, Ленуська! Здорово, здорово… Что, гостей привела? Родители то как? Ничего?

Лена знала дядю Федю с детства – дача ее родителей вплотную примыкала к его участку.

– Я три сарайчика имел! – гордо рассказывал о себе дядя Федя. – В одном картошку держал, в другом – кур, в третьем – кабанчиков. С пяти утра на ногах. Мужики то наши надо мной смеялись: «От работы волки дохнут». А зимой: «Федя, дай морковки, дай луку, дай картошки». Ну, я и давал. За деньги, конечно. А кто им сажать не велел? Кругом земли навалом – только паши. Вон у оврага участок бесхозный был, так я огород устроил – соток двадцать. Все имел…

А потом кто то настучал на дядю Федю, и его упекли на «химию» за тунеядство, ибо официально он нигде не работал. Выйдя на свободу, дядя Федя не предпринимал попыток заводить кабанчиков: устроившись сторожем в садоводческое товарищество, он мечтал лишь об одном – чтобы власти никогда не вспоминали о его существовании.

Летом ему было хорошо – дел много, кругом соседи, а вот с наступлением холодов дядю Федю одолевала скука, и потому он радовался приезду гостей, как подарку судьбы.

– В баньке попариться не желаете? Я сегодня топил, – сказал дядя Федя, явившись проведать молодежь.

Миша и Жека восприняли его предложение с величайшим энтузиазмом:

– Давай, дядь Федь! Если нужно воды принести или еще что нибудь, ты только скажи… Надо показать американцам настоящую русскую баню!

То, что Лена привезла с собой аж троих иностранцев, донельзя изумило дядю Федю.

– Ну как вам наше житье? Нравится? – пытливо спрашивал он у Алекса.

– Еще бы!

Это были правила приличного поведения. Как американцам на вопрос «Как дела?» надо отвечать: «Хорошо», так на русское «Как вам наша страна?» – отвешивать какой нибудь комплимент.

Вернувшись в дом, Алекс встретил в прихожей Марику. Ее руки были заняты, она несла какие то пустые банки. Алекс притянул ее к себе.

– Ну как, мы уже шокировали общественность своим вызывающим поведением? Все таки в гости отправились вместе, в электричке нахально обнимались…

Марика подставила ему губы для поцелуя.

– Степанов до сих пор не может прийти в себя. А остальные вроде бы ничего – отнеслись как к должному.

– Ну и хорошо, – отозвался Алекс. – Мы будем постепенно приучать всех к нашему существованию.

Хоть он и притворялся спокойным и невозмутимым, ему все равно было несколько не по себе. Ведь одно дело говорить, что у тебя есть русская девушка, а другое – появиться с ней на людях.

По дороге на дачу Алекс все поглядывал на ребят. Что они скажут? Как отнесутся?

Лену и Жеку можно было считать своими союзниками. Мэри Лу тоже воспринимала Марику вполне адекватно. Бобби удивлялся и ахал, но, по большому счету, не имел ничего против.

И только Миша подозрительно молчал.

Ну что ж, четыре против одного – не такой уж плохой счет.

На втором этаже Жека оборудовал фотостудию. В душе он крайне радовался шансу оказать Бобби неоценимую услугу: он давно присматривался к его гитаре, и ему хотелось подвести дело к ее продаже.

– Лена, мне нужна белая простыня для фона! – шумел Жека.

– Желтое покрывало сойдет?

– Ну мы же делаем человеку фотографию на студенческий билет! А это почти что паспорт!

Наконец простыня нашлась. Бобби посадили перед нею на стул и велели не крутить головой.

– Ничего не понимаю! – прыгал вокруг него Жека.