А Марика в результате опять осталась одна.

– Ну ничего, – утешил ее Жека. – Вот я нагуляюсь, накобелюсь как следует, так, может, тебя замуж возьму. Будешь мне обед варить. По диетической рецептуре.

ГЛАВА 6

Раздолбанный автобус вез студентов на уборку картошки.

«Она здесь! – удовлетворенно подумал Алекс, заметив на переднем сиденье Марику. – Ну, значит, полдела уже сделано».

Высоко подобранные волосы, изящная шея, родинка, похожая на застывшую каплю шоколада… И опять та самая голубая курточка.

Жека, занявший Мишино место рядом с Алексом, отвлек его от созерцания:

– Так здорово, что ты поехал с нами! – ликовал он. – Из за тебя нас везут не в простой колхоз, а в образцово показательный. Там и еда получше, и в общаге небось не так холодно будет.

– Почему из за меня? – удивился Алекс.

– Ну тебе же надо пустить пыль в глаза! Чтобы у тебя остались самые радужные воспоминания о стране победившего социализма. Мы всегда так делаем: и перед ответственными комиссиями, и перед журналистами, и перед иностранцами. Вот, например, приезжал к нам ваш президент Форд. А у нас вдоль дороги из аэропорта кривенькие избушки стояли. Что сделал первый секретарь? Правильно! Издал распоряжение: избушки сжечь, вместо них навтыкать в снег срубленных елок! Дешево и красиво.

– А как же те, кто жили в этих избушках?

– А им выделили по комнате в общежитии. Ибо не фига позорить родную страну своим убогим жилищем.

…Миша так и не понял, за каким бесом Алекса понесло на картошку. Чего можно нашпионить в колхозе? Количество комаров на коровью душу? В официальную версию – филологическую экспедицию – он категорически отказывался верить.

«Алекс же сам говорил, что отслужил четыре года в американской армии. Какой из него к черту филолог!» – в тревоге размышлял Миша.

Впрочем, Степанов был не единственным, кому Алекс не давал покоя. Как сговорившись, ребята делали вид, что не обращают на него внимания, и тем не менее разглядывали его исподтишка. Общаться с ним смел только Пряницкий: всю дорогу он что то нашептывал ему, хихикал и комментировал происходящее за окном. Однако такая вольность  не вызывала одобрения у публики. Кто то считал, что Жека выслуживается перед американцем, кто то завидовал его смелости.

Особенно на эту тему переживал Миша Степанов.

«Как Жека смеет воровать у меня иностранцев?! – в негодовании думал он. – Это мне поручили следить за Алексом, а не ему!»

Ну да что он мог поделать? Не драться же с ним, в конце то концов!

Лядова Жекино поведение тоже нервировало. «Про Пряницкого мне в первом отделе ничего не говорили. Неужели он сам, без разрешения , общается с американцем? А вдруг это запрещено?»

Автобус чуть занесло на очередном повороте, и тут за окошком показался дорожный указатель на колхоз «Светлый путь».

– Дорогие декабристы, добро пожаловать на нашу каторгу! – воскликнул Жека.

Тайком от иностранца Лядов показал ему кулак.

«Будут у меня с ними проблемы. Как пить дать, – подумалось ему. – Ну да если что, свалю все на Степанова. В конце концов, это его задача – ограждать иностранца от вредного влияния».

Автобус остановился перед двухэтажным зданием общежития, стоявшем на краю села. Студенты веселой толпой вывалились наружу. На крыльце их уже встречала моложавая женщина с орденом Трудового Красного Знамени на груди.

– Вера Никаноровна, председатель, – представилась она Лядову.

Тот сдержанно пожал ей руку:

– Здрасте.