– У кого есть доступ к пиву, у того и власть, и сила, – самодовольно продекламировала тетя Дуня.

Но не успела она перевязать бечевкой коробки с туфлями, как в дверях вновь послышался шум.

– Мы вернулись! – торжественно провозгласил Жека, ставя на прилавок пустую пивную бутылку.

– Нашли, пьяницы?

С видимым презрением тетя Дуня выдала ему «Жигулевское».

– А откройте, пожалуйста!

В этот момент Алекс и Миша втащили в магазин здоровенную флягу из под молока. Получив товар, Пряницкий вылил в нее пиво и вернул бутылку продавщице.

– А дайте еще одну. И откройте.

Тут до тети Дуни дошло, что над ней издеваются.

– Ребята, а вы сколько брать будете? – подозрительно спросила она.

– Да два ящичка в самый раз будет.

Процедура между тем продолжалась:

– Бутылку пива и откройте.

Алекс и Миша с серьезным видом наблюдали за переливанием благодатной жидкости.

– Говорят, по стандарту пена должна стоять ровно четыре минуты пятнадцать секунд, – с видом знатока проговорил Алекс.

– А по Уголовному кодексу чем быстрее тает, тем лучше. Иначе оно разбавленное, – отозвался Жека.

– Ребят, может, вам сразу пару ящиков выдать? – взмолилась запарившаяся продавщица.

– Не е, – хором протянули мальчики. – По одной бутылке в руки и в обмен на тару!

На пятнадцатой бутылке тетю Дуню понесло. Она ругалась матом, грозилась расправой и взысканиями по комсомольской линии.

– Сейчас вообще магазин закрою!

– А мы на вас жалобу напишем: за нарушение правил советской торговли. Вон, девчонки наши – свидетельницы: они подтвердят, что мы делали все по правилам, а вы не позволяли нам стеклотару государству сдавать.

Жека оглянулся на застывших в углу Марику и Лену. По всему было видно, что их афера произвела на девушек самое благоприятное впечатление.

Наконец Миша торжественно закрыл крышку фляги.

– У вас очень хорошее обслуживание, – проговорил он, с благодарностью глядя тете Дуне в глаза. – Мы всем нашим ребятам расскажем, что тут есть замечательный магазин, в котором продают пиво. Нас там сто двадцать человек!

– Где вы раздобыли эту флягу? – спросила Марика, когда они вышли на улицу.

Алекс кивнул на стоящий невдалеке грузовик:

– Гаврилыч нам дал, колхозный шофер.

– А бутылку мы стырили у колодца, – похвастался Жека. – Местные жители ею воду в канистры наливали.

– Ну что, продали вам пиво? – осведомился Гаврилыч, выпрыгивая из кабины своего газика.

Миша удовлетворенно похлопал по фляге:

– Тащи какой нибудь стакан – сейчас будем делить добычу.

Наклонив флягу, Миша с Жекой налили шоферу его долю.

– Я вообще то пью пиво только в двух случаях: с воблой и без, – сказал Гаврилыч, вытирая рот грязным рукавом. – Впрочем, от добрых людей тоже не грех принять. Вас подвезти до общежития?

Жека оглянулся на Марику.

– А девчонок наших подхватишь?

– А то! Пущай с ребятами в кузов лезут, а ты давай ко мне в кабину.

…В кузове пахло пыльным брезентом и подкисшим молоком. Марика огляделась, выискивая, куда бы присесть. Десяток пустых молочных фляг, узкая лавочка у задней стенки кабины… Там и двоим негде было разместиться.

– Так, придется садиться к мальчикам на колени, – произнесла Лена и беззастенчиво уселась на Степанова.

– Ну что? Готовы? – спросил через окошко Гаврилыч.

Осторожно, как на что то шаткое и ненадежное, Марика села на коленку к американцу. Алекс обнял ее, тем самым нарушая все мыслимые границы личного пространства.